— Рыжик, ну ты чего? Птичек больших никогда не видела? — мягким обволакивающим голосом прошептал князь, — Успокойся, милая, все хорошо. Я не дам тебя в обиду.
— Ага, лучше сам обидишь, — шмыгнула носом, — значит Йен оборотень? Это и был его секрет?
От нервного перенапряжения или от того, что высохнуть после купания так и не успела, задрожала как цуцик. Виктор почувствовал это и накинул мне на плечи свой верх от дорожного костюма, оставшись в тонкой хлопковой рубахе. Телу сразу стало тепло.
— Он не был рожден оборотнем. В юности мы баловались алхимией. Тогда нам казалось, что все так просто- смешал пару разноцветных склянок и вот тебе лекарство от чумы, добавил туда еще пару ингредиентов и воска- мазь от бородавок. В один прекрасный день, мы пришли в лабораторию слегка навеселе… — он запнулся, прокашлялся в кулак, глубоко вздохнул и продолжил, — Хотя чего тут врать, мы явились туда никакие. Напились в ближайшей пивнушке и нас понесло на подвиги. По счастливому стечению обстоятельств, созданная нами пробирка случайно пролилась на руку Йена. Сначала ничего не произошло, но на следующий день пришло осознание, что натворили…только изменить ничего не смогли. Рожденные оборотнями еще с детства привыкают к своей второй ипостаси. Родители учат контролировать свои эмоции, не давая волю злости и перевоплощения без особых причин. Моему другу, увы, с годами так и не удалось обуздать свою ипостась. Один плюс- в человеческом виде, он перестал бояться огня, сжечь его невозможно.
— Но…почему феникс? — задала ему вопрос, не переставая тем временем, его обнимать.
— Не знаю. Мой род всегда ассоциировался с птицей феникс. На нашем гербе тоже он нарисован. Возможно потому, что эта пробирка была создана моими руками. — я отстранилась и посмотрела ему в лицо. Виктор выглядел растерянным. Он считал себя виноватым перед своим лучшим другом, — Надеюсь ты не изменишь своего отношения к нему в худшую сторону.
— Я не смогу оставаться с ним наедине… я боюсь…
— Не бойся, он тебя больше не обидит.
— Ты не понимаешь, — неужели я это сейчас скажу, — Я боюсь птиц.
Наступило неловкое молчание. В целом, понимаю его. Такой факт мало кто может правильно понять. Как такой глупости можно бояться? А вот так!
— Всех? — только смог спросить мой собеседник.
— Нет, только тех, кто больше курицы. Травма детства. Не хочу об этом вспоминать.
Понятное дело, Виктор в душе посмеялся надо мной, тем более, без объяснений, что же так меня в детстве напугало. У него большое поле для фантазии открывается. Не стану же я говорить, что боюсь пернатых из-за одной безбашенной индюшки, которая напала на десятилетнюю меня за горбушку хлеба.
