В дверь постучали, и Уэлтон крикнул: «Войдите!» Вошел Порп.
— Ага, вы здесь, мистер Халлес! — сказал он. — А я только что заходил в комнату номер три, хотел справиться, как у вас идет дело.
— Скажите лучше прямо, что вы шпионите за ним, — вмешался Уэлтон. — Хотели проверить, как ведет себя новичок — трудится или, может, тискает Беверли где-нибудь в шкафу.
— Мистер Уэлтон! — резко отпарировал Порп. — Я контролер, и моя обязанность следить за тем, чтобы новый сотрудник был обеспечен всем, что ему необходимо, и мог хорошо работать. Я делаю свое дело. А вы — редактор, ну, и делайте свое!
Полуопущенные глаза Порпа смотрели куда-то в сторону, и он победоносно ухмылялся, как человек, стрела которого попала в цель.
— А почему бы вам не стать боком? Тогда вы могли бы, разговаривая с человеком, смотреть ему в лицо, — сказал Уэлтон.
— Я пришел вовсе не для разговоров с вами, мне нужен Халлес.
— Шныряете повсюду, как собака по следу, разнюхиваете, где чем пахнет.
Порп обратился к Халлесу.
— Вы, я полагаю, пришли к мистеру Уэлтону посоветоваться насчет вашей работы? Правильно, правильно!
— Да, я хотел показать ему свою первую пробу и воспользоваться его ценными указаниями.
— Вот именно! — пробурчал Уэлтон. — И проба, надо сказать, первый сорт. Оставьте вы нас в покое, Порп, право! Ведь вы же ни шиша не смыслите в нашем писательском деле, а суетесь повсюду и путаетесь у нас под ногами — как будто если вы только отвернетесь, все так сразу и бросят работу! Не воображайте вы себя надзирателем над партией каторжников!
— Полагаю, что учить меня не приходится, я свое дело знаю, — огрызнулся Порп. — Напомню вам, что у меня многолетний стаж и всюду меня высоко ценили. Меня ниоткуда не выставляли, мистер Уэлтон!
— Ах, да, да, я совсем забыл! — со смехом сказал Уэлтон. — Ведь наш мистер Порп — из деловых кругов. Знаете, Халлес, он заведовал оптовым складом скобяных товаров. Он следил за тем, чтобы продавцы добросовестно отвешивали гвозди, аккуратно завертывали ночные горшки и не лодырничали в рабочее время.
— Ну и что же? — Порп чувствовал, что его вышучивают, но не мог сообразить, в чем тут соль.
Уэлтон вдруг стукнул кулаком по столу.
— А вот что. Может, оптовой скобяной торговлей именно так и надо руководить, а вот для фабрики литературы это не годится. Если приказчик в скобяной лавке сидит сложа руки, он действительно бездельничает. А писатель может сидеть сложа руки и закрыв глаза — и в это самое время он работает так же тяжело, как любой другой труженик. Так что не мешайте нашим парням работать по-своему. И ступайте, перемените манишку. Вы ее носите уже целую неделю, и она вся просалена.
