Записка была написана знакомым ему твердым почерком Фредди: чисто и аккуратно. Фредди явно не спешила, когда писала ее. Слова.
"Речь идет о Ва…'"? А может, "о Вашей жизни"? Как бы там ни было, он уже никогда не узнает, зачем он ей так срочно понадобился, подумал Беллами с печальной усмешкой.
Но что же все-таки случилось? Фредди, взяв блокнот и ручку, начала писать записку. А затем оборвала ее буквально на полуслове. Почему? Кто-то пришел и оторвал ее от этого занятия, или она решила, что дело является слишком неотложным и нужно не писать, а звонить? Она оставила записку неоконченной, позвонила в дом Кэрол и сказала ему, чтобы он приехал к ней немедленно.
Мысль о том, что ей помешал кончить записку убийца, Беллами отбросил почти сразу. Трудно было представить, чтобы Фредерика писала эту записку, лежа на кровати в меховом жакете. Тем более, что в квартире было очень тепло.
Беллами ощущал сухость и неприятный привкус во рту от непрерывного курения, но тем не менее он снова закурил. Поднявшись, он подошел к окну, поднял край шторы и невидящим взглядом уставился в темноту ночи. Дождь по-прежнему барабанил по стеклам. Да, унылая ночь… Он снова вернулся к камину.
Подумав еще несколько минут, он подошел к телефону и набрал номер "Малайского клуба". Ему ответила женщина — он узнал голос белокурой барменши заведения. Прикрыв микрофон носовым платком, чтобы изменить голос, Беллами сказал:
— Алло! Это "Малайский клуб"? У телефона мистер Бро-унинг. Скажите, миссис Берингтон у вас? Я ее старый друг.
Барменша ответила, что миссис Берингтон в клубе нет. Беллами осведомился не собиралась ли она прийти в "Малайский клуб"; девушка ответила, что нет. Это она знает наверняка: миссис Берингтон недавно звонила сюда и сказала, что если о ней будут справляться по телефону, то она отправилась в ночной клуб Мотта. Может быть, она имела в виду вас, мистер Бро-унинг? Беллами ответил, что зто именно так, поблагодарил и положил трубку.
Он немного постоял у столика с телефоном, глядя то на аппарат, то на дверь, а потом выключил камин, взял шляпу, застегнул пальто и вышел. На Пикадилли он остановил такси и велел таксисту отвезти его в ночной клуб Мотта.
В Сент-Джон-Вуде Беллами попросил водителя остановить машину на Акациевой аллее. Пройдя пешком несколько десятков ярдов, он оказался возле клуба Фердинанда Мотта, к которому вела мощеная дорожка, упирающаяся в залитую таинственным синим светом дверь. Источником света служили корабельные фонари с синими светофильтрами. "Ферди, как всегда, на высоте, — подумал Беллами. — И светомаскировка не нарушена, и у клиента на подходе к его игорному заведению создается романтическое настроение, располагающее к игре".
