– А вы изменились, – скажет он, глядя на собственную фигуру, зеркально выраженную через грифель карандаша, – в чём причина? Я всё никак не могу этого понять.
– Я не так часто наблюдал за собой, – ответишь ты, – чаще – за другими. Вот изменения и накапливаются, вываливаясь однажды изнутри настоящей революцией во всех красках.
Он засмеётся.
– А вы стали более красноречивым, – и добавит, – как я.
Последняя фраза – тебе понравится меньше всего.
Бернар уйдёт. А вскоре – его заменит твоя таинственная любовь. Ты упадёшь головой на её колени, пока та будет держать в руках кружку с горячим шоколадом.
– Давай уедем, – скажешь ты, – я так больше не могу. Я умираю.
– Ты же не любишь путешествовать.
– Я тебе такого не говорил.
– А разве любишь?!
– Я не знаю!!! – почти в отчаянии закричишь ты, – я не знаю точно. Но я – теперь совсем другой человек. Я – больше не тот молодой, революционных художник, который сражался за своё признание. Мне оно совсем не нужно. Я хочу просто прожить эту жизнь, каждый день, рисуя твои портреты. Я не хочу больше современного искусства и новых смыслов – я хочу тебя.
Она будет гладить твои волосы. Ты пролежишь в тишине пару минут и, затем, продолжишь:
– Я ещё не до конца разобрался в себе. Но одно – я знаю точно – я больше не смогу выносить этот город.
– А как же твой заказчик?
– Я поговорю с ним. Я не считаю, что босс мафии – такая уж большая проблема. Я скажу ему, что мне нужно расслабиться. Мне нужно будет сделать ещё одну попытку изобразить его, когда я его не вижу, но смотрю, к примеру, на водопад, или на капли дождя. Уверен: он поймёт и отпустит.
– Хорошо-хорошо. Но ты уже подумал – куда ты хочешь поехать?
Ты пожмёшь плечами, весело и безумной улыбаясь:
– Далеко, – пропищишь ты, – а затем – ещё дальше!
Она ласково и нежно станет перебирать твои волосы.
– Ты думаешь, что там – нас оставят в покое? – как с наивным ребёнком, медленно проговорит она, – ты действительно веришь, что у нас всё получится? Жизнь – слишком печальное место, чтобы в нём – всегда всё получалось.
– Я хочу попробовать.
Ты добавишь:
– В конечном итоге – что ещё остаётся?!
Встав с её колен и подойдя к окну – ты увидишь, что небо и чад над серым городом стремятся раскрасить мир под цвет тех старых и добрых фильмов середины прошлого века. Он – и без того будет похож на тягучее желе, в котором – только чудом ещё сохранится солнце. Мир, в котором ещё будет доноситься звуки: крики, смех, призывы: «Покупай!».
