– Ох, знала я, что Клавка дура, но чтобы така-а-ая! Одна против Саныча! И ведь хоть бы словом, хоть бы звуком намекнула, что затеяла! Да, пронюхай он об этом, не сносить бы ей головы!
– Ну, во-первых, не одна, а с Ольгой и еще каким-то мужчиной. А во-вторых, потому и молчала. Потому и из дома всех отослала, чтобы в случае чего никто, кроме нее, не пострадал.
– А я-то, дубина стоеросовая, еще на нее и орала! – чуть не причитала Надежда. – Да где ж мои глаза были? Совсем я к старости плохая стала, если перед собственным носом ничего не вижу! А Ванька-то! Ванька каков! А ведь я его всегда защищала! А его пороть надо было как сидорову козу, ведь Семка из него вырос! Натуральный Семка! – Она имела в виду первого Ладиного мужа – Андреева. – Все! Поехала я к Клавке виниться! Авось простит по старой дружбе! – решительно заявила она и начала подниматься.
– Ну куда вы сейчас поедете? – вскочила я. – Вы на часы посмотрите! Пока до клиники доберетесь, уже ночь будет. Вас же никто не пустит. Давайте я вам такси вызову, и вы на «Развалины» вернетесь, а завтра утром поедете к Ладе извиняться, – уговаривала я ее, решив, что она выпила лишнего и сейчас не ведает, что творит.
Надежда посмотрела на часы и, сев обратно на стул, согласилась:
– Права ты, Таня. Действительно поздно уже. А раз Клава в одной палате с Ольгой, то и нечего их будить, пусть спят. Ну вызывай такси. – Она снова налила себе от души, а встретив мой обеспокоенный взгляд, рассмеялась: – Господи! Да неужели ты думаешь, что меня этим можно с ног свалить? Попробовала бы ты в овощной палатке, всеми ветрами продуваемой, зимой поработать, соленые огурцы и помидоры из ледяного рассола доставать, с капусты мерзлой листы обдирать. Стоишь на деревянном настиле, на ногах валенки с галошами, внизу – штаны ватные, сверху – ватник, а под ним, как та же капуста, закутана. На голове платок пуховый, на руках перчатки с пальцами обрезанными и, словно в насмешку, фартук на тебе болоньевый. А обогреватели-то не современные были, да и толку от него никакого. Если только верхом сесть. А так забросишь внутрь граммов пятьдесят, на некоторое время теплее становится. Замерзнешь снова – вторую порцию. А ты хочешь, чтобы меня от этой малости да под хорошую закуску развезло? – И она лихо выпила.
С такси у нас ничего не вышло. Нет, заказ готовы были принять, но за таки-и-ие деньги, что меня оторопь взяла. А Надежда аж взвилась!
– Нет, я понимаю, что ехать далеко и ночной тариф, но они совсем уже оборзели! Лучше уж я на вокзале ночь пересижу!
