Мы с Ладой вышли из дома, расселись по машинам и каждая на своей поехали к Терентьевым.
Дождавшись теплого, солнечного дня, старушки из дома Терентьевых высыпали на улицу и оккупировали все имеющиеся скамейки, а некоторые и свои стульчики из дома принесли. Новостей у них накопилось за ненастные дни много, вот они и болтали без умолку. Все места для машин во дворе были заняты, поэтому нам пришлось оставить свои автомобили довольно далеко от подъезда и дальше идти пешком. Проходя мимо старушек, я поздоровалась и спросила:
– Вы не в курсе, Терентьевы дома?
– Машка-то точно дома – видела я, как она на балкон выходила, а вот Сашку я сегодня не видела, – сказала одна из них.
Убедившись, что по крайней мере один из членов этого буйного тандема на месте, мы поднялись к ней. То ли девушка нас в окно видела, то ли ничего на свете не боялась, но дверь она открыла, не спросив, кто пришел. Взглянув на нее, я с трудом удержала смех – у нее было полтора лица, то есть правая половина была нормальной, а вот левая увеличилась вдвое.
– Вижу, что справедливое возмездие настигло тебя своей карающей дланью, – заметила я – это явно брат дал ей пощечину, когда узнал, как она прокололась с медицинской картой, да вот только силу не рассчитал.
– Позубоскаль мне еще! Сейчас сама словишь! – огрызнулась Маша.
– Где Люся? – с ходу спросила Лада.
– Здесь ее нет, можете сами убедиться, – девушка шагнула в сторону, пропуская нас.
Если она думала, что мы поверим ей на слово, то ошиблась – мы облазили все и убедились, что Люси действительно нет.
– Но когда я приходила во вторник, она же была у вас? – спросила я, хотя и так понимала, что больше ей было быть просто негде.
– Тогда была, сейчас – нет, – спокойно ответила Маша.
– Где она? – надвигаясь на нее, требовательно спросила Полянская.
– Коней попридержи! Не дома ты и не на рынке! Там командовать будешь! – бесстрашно отрезала девушка.
– Ты лучше не нарывайся! – угрожающе заявила Лада. – Я сегодня кое-кому уже ребра посчитала, вошла во вкус, так что сейчас и тебе обломится!
– А что? Ванечка все еще поперек кровати лежит? Уж не болезный ли ребеночек уродился? Например, на головку скорбный? – язвительно поинтересовалась Мария, намекая на то, что ребенка надо воспитывать, пока он лежит поперек кровати, а вот когда вдоль – уже поздно.
– Прикуси язык! – рявкнула на нее Полянская. – Не с подругой лясы точишь! Не забывай, с кем разговариваешь!
– А вот я и говорю: объяснила б ты Ивану, чтобы он Люсю десятой дорогой обходил. А то ведь убьет его Сашка. И что тогда? Тебе – сыночку на могилку цветочки носить, а мне – передачки брату в тюрьму? Оно нам это надо?
