Как и было условлено, точно в день святого Андрея Первозванного, после обеда, зодчий Йован, прозванный Дамаскином, принес господину Николичу фон Рудна чертежи дворца, который он собирался строить в его поместье над Тисой. На благоприятном месте, где дует только один ветер. В столовой особняка Николи-ча над бумагами склонились Атиллия, ее отец и Дама-скин. Его запястья опять были перевязаны белыми платками. Саблю и нож он оставил в прихожей.
Фасад здания, согласно чертежам, должны были венчать четыре колонны, которые будут держать тимпан. В доме предполагался большой холл с камином и две прекрасные жилые комнаты – просторная прямоугольная столовая и спальня.
– Хорошо ты все это придумал, сын мой, – сказала Дамаскину Атиллия, направляясь в свой салон, к борзой собаке и роялю. В дверях она обернулась и добавила: – Посмотрим, оправдаешь ли ты мои ожидания. А какие это ожидания, ты, сынок, хорошо знаешь. Я тебе в прошлый раз говорила. Дворец – как любовное письмо.
И она навела на него ладонь своей левой руки с двумя кольцами, повернутыми камнями внутрь. Они глянули на него, как два голубых глаза. Точно чары на него напустила…
Затем каждую субботу Атиллия приказывала Ягоде закладывать лошадей и ехала, с отцом или без него, на Тису. Дворец рос быстро. Но Дамаскина на строительстве почти никогда не было. Стены уже поднялись выше чем в рост человека с вытянутой рукой, а Атиллия за все это время едва ли сумела два раза перекинуться словами со своим зодчим. Он точно избегал Николичей. Потом вдруг все обернулось иначе. Дамаскин попросил господина Николи-ча срочно приехать на берег Тисы. Еще когда закладывали фундамент, Дамаскин нашел в земле мраморную статую женщины. Волосы и глаза у нее были зеленые, а тело темное, почти черное. Девушка словно кого-то подзывала к себе согнутым указательным пальцем из мрамора. Дамаскин предложил Николи-чу поставить эту статую в холле дворца.
– Как, эту уродину? – воскликнул Николич, едва глянув на скульптуру.
Тогда Дамаскин схватил молоток и отбил у статуи руку. Брызнула какая-то красноватая жидкость, похожая на ржавую воду. На камне проступили жилки, мускулы и кости, как на живом теле, только мраморные.
Узнав о случившемся, Атиллия чуть не убила отца, но было уже поздно. Дамаскин уже куда-то перенес статую, в поместье ее больше не было. С тех пор начались неприятности. Атиллии больше ни разу не удалось встретиться со своим «сыночком» Дамаскином. Вскоре Ягода принес вести невероятные и совсем плохие.
