Одногруппники восприняли Антипа — хуже некуда, даже обычно лояльный ко всем мужчинам Шмындрик. Смотрели молча, с расширенными от ужаса глазами, как научный симпозиум на прооперированного профессором Преображенским Шарикова. Они ж его не видели никогда. Впечатлений наверняка хватит теперь надолго. Антип же додумался с самым серьёзным видом представиться Янкиным мужем!
От потрясения быстрее всех оправился неутомимый Цесарский, так как тут же вернулся к своему нормальному состоянию и стал изощрённо изгаляться. Он нарочито почтительно пожал антипкину руку и без тени улыбки (это ж надо такую выдержку иметь!) заявил, что теперь неделю эту руку мыть не будет, гордится, мол, что с таким важным человеком знаком, которому САМА себя беззаветно доверила!
Антипу изощрённые издёвки были невдомёк. От такого льстивого «реверанса» тот вовсе «поплыл» и пригласил на поминки всю группу. «Придём, обязательно! Святое дело! Как не прийти. На свадьбу не удостоились, так хоть помянем, дружно, по-человечески…» — не меняя приторно-сладкой интонации в голосе, пообещал подлый Цесарский.
От стыда Янка не могла из себя слова выдавить. Она из последних сил изображала, что всё идёт как надо, мечтая только о том, чтобы провалиться сквозь землю и не видеть унылого скепсиса на лицах сокурсников. Но когда Антип принялся расхаживать по мастерской, заглядывая в подмалёвки, и с видом знатока комментировать: «Пестровато!» или: «Цветотени мало», не замечая откровенных усмешек, Янка не выдержала. Мастерская — милое сердцу место — вдруг стала враждебной. Нет наказания страшнее, чем презрение самых близких и любимых людей! Будто внезапно включился свет и она оказалась голой на сцене.
Все в ужасе молча созерцали её позор, и никто уже не мог помочь!
Голова кружилась до тошноты, шатало во все стороны, и Янка, держась за стену, как можно незаметнее выскользнула из кабинета. На лавке в скверике перед училищем сидела Никотинка с неизменным окурком в коричневых пальцах и с таким же мутным потерянным взглядом, какой, наверное, был в тот момент и у Янки.
— Коматозит? — понимающе кивнула Никотинка.
Без предисловий они дружно затянулись по новой.
Со стороны отрывистый тезисный диалог мог показаться диким. Недоговорки, бессвязные, незаконченные мысли… Но сейчас им вообще можно было бы обойтись без слов. Как брошенные в приюте недоразвитые дети, они потянулись к друг другу, полностью доверяя собрату по несчастью.
Янка с ужасом поймала себя на мысли: «Как мы с ней удивительно похожи сейчас! Два серых, бесполых существа, питающихся ядом». Всем в округе было известно, что Никотинка колется и давно зависима от наркотиков. Как она до сих пор умудряется держаться в училище? Талант!
