Гвоздь программы, не меняя угрюмо-сутулой позы, меланхолично усмехнулся:
— Цес, к чему этот фарс? Успокойся. Приглашаю всех в Дэ Ка «Сибэнергомаш».
Но возбуждённая компания не слушала объяснений, а с жаром продолжала третировать несчастного Гапона:
— Ах, вот кто есть ху!
— О-о, экстрасекс! Электросекс!
— Гапоша, загипнотизируй экзаменационную комиссию. Пусть нам всем пятёрки поставят!
— Ага, догонят и ещё раз поставят.
— А ты меня можешь прям сейчас заэтосамывать? — настаивала Лора.
— Покажи, братан! — голосили вокруг. — Ну, пожалуйста!
Замученный повышенным вниманием, Гапон долго и безуспешно отбивался от восторженных ценителей:
— НЕТ! Речи не может быть! К тому же я сегодня спиртное пил. Нельзя. Не могу. Нет, нет.
Но хитроумный интриган Цесарский выдвинул гипотезу, которая заинтересовала самого чародея:
— Я читал, что когда любого находящегося под гипнозом просят нарисовать человека, то он рисует, непременно, только себя самого. Проверим?
— Ну, что ж…
— Для чистоты эксперимента выдвигаю кандидатуру Хромцова. Он-то с любым портретом точно справится! Да, и Зденку. Она тоже с недавнего времени предпочитает портретный жанр, — предложил мстительный Цесарский и после короткой паузы неожиданно продолжил:
— И Янку ещё!
— Ну, спасибо тебе, брат, за доверие! Потом поймаем…
— Гад ты, Цесарик, редкий, из террариума!
— Дорогая, это производственная необходимость. Сугубо ради чистоты эксперимента. Так сказать, контрольный выстрел.
Стол отодвинули в угол. Зрители рассредоточились по периметру. Янку, Зденку и Хромцова усадили на стулья посередине комнаты. Гипнотизёр сел напротив, несколько минут сосредоточенно смотрел в пол, затем, сняв толстые очки, медленно поднял тяжёлый взгляд.
— Хорошо ли вам видно меня, бандерлоги? — гундосо встрял в выступление Цесарский.
— Так, всё. Ни слова больше!
Гапон за считанные секунды ввёл пациентов в глубокий транс… — и праздник удался! Глядя прямо перед собой остановившимися глазами-пуговицами, Хромцов и Зденка безропотно выполняли команды своего «кукловода». Янка тоже впала в беспамятство, но ни на что не реагировала, даже не разомкнула век. Публика веселилась от души. Сначала подопытные собирали ягоды на лесной полянке, ползая по затоптанному полу. Купались в тёплом озере, раздевшись до нижнего белья.
— Только не надо здесь реалити-шоу устраивать! Это пошло! — возмутилась Большая Мать.
Но остальным зрителям представление явно понравилось. В образе Наташи Ростовой кружилась невесомая Зденка с поручиком Хромцовым на балу в быстром вальсе. Затем окостеневшего Хромцова положили на спинки стульев, подставив одну под голову, а другую под пятки. Как на деревянную скамью на него уселось сразу четыре человека, но тело нисколько не прогнулось. Под испуганные ахи-охи на хромцовском животе попрыгал увесистый Армен. Наконец, Гапон выдал подопытным планшеты, бумагу, карандаши и приказал нарисовать человека. Янкин лист так и остался белым. Зато Хромцов блестяще справился с заданием, подтвердив предположение Цесарского. На автопортрете художник выглядел даже живее, чем в данный момент, в замороженном сомнамбулическом состоянии. Но белоснежная блондинка Зденка изобразила себя черноволосой девушкой в платье XIX века и подписала внизу: «Nathalie. An.1812». Гипнотизёр вдруг заметно смутился:
