Янка сидела одна на тёмной кухне и смотрела, как пламя свечи исполняет древний танец: «Может, это и хорошо, что покорение общаги сегодня не состоялось. Пиво всё мне досталось с вкусными орешками! Да и свежи ещё неприятные новогодние воспоминания — прошлое, общаговское приключение, окончившееся трагично». Видимо, весь этот год обещал быть не таким, как все. Янка, чувствуя, как тоскливое беспокойство овладевает ею, интуитивно потянулась к заветному перстню, отгоняющему печали. Теперь она вообще никогда не расставалась со своим талисманом и носила кольцо на цепочке вместо кулона, как страдалец Фродо из «Властелина колец». Во втором семестре началось «масло», и Янка вынуждена была спасать перстень от лаков и разбавителей. Зато на ладонях теперь темнели несмывающиеся пятна въевшейся краски, как почётный знак принадлежности к избранной касте художников-живописцев.
«Поворожить я и сама могу», — Янка наклонила свечу, и восковые слёзы, пролетая сквозь магическое кольцо, застывали на холодной поверхности воды жемчужной цепочкой. Словно завершив рисунок, капли стали лететь мимо мерцающей фигурки. Подавив удивлённый возглас, Янка вынула из воды восковую стрелку: «Стрела! Опять стрела! Как тогда…»
«Как сильно магия меняет людей!» —
вздохнул Гарри Поттер
и почесал копытом плавник.
Анекдот
Справлять Новый год договорилась в общаге. Но мама Ира была на взводе уже несколько дней подряд. О том, что она отпустит Янку в общежитие на ночь, и речи не могло быть. Поэтому, клятвенно уверив родительницу в том, что проведёт праздник по соседству — у Оксаны (Большой Матери), Янка, пока не дошло до выяснения номеров-квартир-телефонов, пулей вылетела из дома.
Они встретились с Большой Матерью у школы, которую благополучно окончили в прошлом году. По традиции смачно плюнули на порог родного образовательного учреждения и с чувством выполненного долга отправились в общагу.
То, что свирепая Коменда не собирается покидать своего логова, наивные первокурсницы выяснили только у дверей общежития. С разбитыми надеждами, густо запорошенные снегом, здесь уже стояли Зденка и Цесарский:
— Эй, старушка, сюда не ходи, туда ходи. Снег башка попадёт!
— Что, не пускают?
— Оказывается, Коменда уходит к своей сестре — гадюке номер два, только ближе к двенадцати ночи, и то только после того, как по всем этажам часовых расставит. Так каждый год! — пояснила Зденка. — Раньше бы нам это знать. Квартиранты наши обратно на свои хаты подались. Подтянутся после полуночи. Робик вообще в училище натюрморт дописывает! У самого температура тридцать восемь. Мы его и так звали, и сяк… А он — это для меня лучший праздник — за любимой работой. Так один там и остался. Маньяк!
