Внутри у всех будто моторчик заколотился. Словно маленький чертёнок заметался от необъяснимого страха к припадку истерического смеха. Но, помня твёрдое обещание Большой Матери, девушки старались не выказывать эмоций. Особенно трудно было сдерживаться смешливой Гульнур.
В глазах гадальщиц отражались свечи, а похолодевшие пальцы дрожали над блюдцем.
— Кого вызывать будем? — поинтересовалась хрупкая Зденка, казавшаяся в своей белой ночнушке прозрачной снегурочкой.
— Ну, есть у тебя какой-нибудь кумир на примете, с кем бы ты мечтала поговорить?
— Крамской! Иван Николаевич, конечно, — смутившись, выпалила зардевшаяся Зденка. Ведь за стеной, по соседству, вздыхал о ней Хромцов, прозванный за яркий талант Крамским.
Но ни Крамской, ни Илья Ефимович Репин, ни Павел Андреевич Федотов, ни другие знаменитые живописцы не желали контактировать со своими почитательницами.
— А может, Врубеля? — прогнусавила прыщавая молчунья Нюся. Услышать её голос никто не ожидал, поэтому все невольно вздрогнули и уставились, как на говорящую мебель.
— Случилось чудо! Оно ещё и говорить умеет! — хрипло пробасила Лора, центровая девушка села Потрошилово, полная противоположность флегматичной Нюси.
— Ой, нет, девочки, не надо Врубеля. Я тут про него по Истории Искусств реферат писала. Так он — ужас что! — примирительно затараторила Гульнур — единственная подруга Нюси, таскающая её за собой на тусовки, как безмолвную тень, — Он, представляете, был одержим Демоном, а когда писал, то постоянно слышал его пение, пока совсем не того…
— Тогда стопудово надо именно Врубеля звать, раз он ещё при жизни с чертями водился, — с характерным наездом настаивала Лора.
— Дети мои, вы забыли, что с вами профессионал. Гуль, неси кружку с воском. Мы его сейчас так заведём, что он как миленький явится вместе с Демоном, — авторитетно заявила Большая Мать, не обращая внимания на испуганный взгляд Гульнур.
Велев всем поставить пальцы над тарелочкой, вливая воск тонкой струйкой в воду, начала колдовать:
Духи Воска и Огня,
Погадайте на меня.
С ледяною водой обнимитеся
И моею судьбой поделитеся.
Все четыре ветра,
Со всего света,
Не воротами —
Приворотами,
Облетите мир иной,
И поставьте предо мной
Дух художника
Михаила Александровича Врубеля.
Большая Мать до предела повысила тревожные нотки в голосе — Дух, приди к нам! Михаил Александрович, если Вы с нами, дайте знак.
В эту самую секунду что-то разительно изменилось в самой атмосфере. Вода в тазу качнулась, и застывшие восковые капли столкнулись с мягким пластмассовым стуком. Качнулся под ногами и тут же встал на место пол. Фарфоровое блюдце дрогнуло и поехало, обжигая пальцы. Ледяной ветер, пробежавшийся по комнате, обдал всех единым порывом и задул все свечи разом. Вдруг жуткая неведомая сила, вопреки законам природы и здравому смыслу, выплеснула холодную чёрную воду прямо в лица гадальщицам. От неожиданности они с визгом вскочили. С грохотом попадали стулья. Затрясся, заходил ходуном стол. В ужасе девушки смотрели, как к белому окну медленно приближается огромная, чётко очерченная тень. Под всеобщее «Ах!» тёмный силуэт поднял руку и тихонько постучал… Стук. Стук-стук. От этого слабого, гнетущего душу звука всем стало как-то особенно жутко и тошно.
