Геннадий-блаженный стоял за плотным рядом стрельцов, безбородое лицо его было печально. Он протянул длинные пальцы, чтобы коснуться её платья, но стрелец ударил его прикладом в грудь, и рука отдернулась. Анастасия посмотрела блаженному Геннадию Костромскому прямо в глаза, будто только они двое знали тайну, и прошла дальше в раздвинутое стрельцами узкое пространство. Наконец вошли. Встречал новобрачную владыко митрополит Макарий в золотых ризах.
Иван появился перед ней неожиданно из плотной, яркой толпы бояр и священников у аналоя, еще более ослепительный в своем царском облачении. Она как увидела его, так и поняла, что это её судьба до гроба. В этот раз он был твердым, уверенным в своем праве самодержца.
Он взял Настю за руку и улыбнулся, показав свои неровные зубы. И она перестала чувствовать себя отделенной от него. С этой минуты Настя забыла голубые глаза князя Андрея и его сильные руки. Словно бы две половинки соединились и стали, как единое тело и душа. Анастасия не запомнила всех деталей венчания. Оно продолжалось несколько часов.
— Венчается раб божий Иоанн рабе божией Анастасии, — густым басом выпевал митрополит Макарий. — Венчается раба божия Анастасия рабу божьему Иоанну.
— Аллилуя! Аллилуя! Алл-лу-я! — вторил диакон.
Потом ходили вокруг анолоя с венцами на головах, менялись перстнями.
Митрополит Макарий сказал, провожая молодых:
— Днесь таинством Церкви соединены вы навеки, да вместе поклоняетесь Всевышнему и живете в добродетели. А добродетель ваша есть правда и милость. Государь, люби и чти супругу! А ты, христолюбивая царица, повинуйся ему. Как святый крест — глава Церкви, так муж — глава жены.
— Навеки, навеки, — повторяла про себя Анастасия, ощущая в своей ладони его твердую руку.
Её осыпали с головы до ног зерном и золотыми монетами. Толпа колыхалась перед ними, расступаясь, и смыкалась позади, как пологая волна за кормой лодки. И долго кипела, хватая, подбирая рассыпанное золото и серебро.
Все это время она оставалась с ним, как единое целое. И совсем уже слилась в душной опочивальне — сеннике постельном, устроенном по традиции на двадцати семи пшеничных снопах, чтобы у царской четы потомство было здоровеньким. И свечи свадебные, витые стояли рядом, пятифунтовые жениха и четырехфунтовые, в три четверти аршина невесты. И караваи были. И покрывало от свода на сеннике постельном из заморских шелков… И напитки, и стекляницы, из которых невесте даже пробовать не потребно было по свадебному чину.
