Кукла!.. Она, проклятущая!..
— Объяснишь? — Я тесемки развязала, чтобы подарёнка наставницы смогла голову свою на белый свет высунуть. — Ты к какому нас лешему вывела?
— Кто вам виноват, что вы клубочек потерять сподобились? — проворчала та, калачиком на дне сворачиваясь. — Мне за то ответ нести? Я сказала на север идти — а ужо какой тропкой, о том не ведала! С меня каков спрос?
— Оставь ты ее, — махнул лапой Иван. — Ей бы только позубоскалить, и чего Василиса наша так ее любит?
— Вот уж чего не знаю, того не знаю — проводницу нам выдали на диво характерную да дурную, — вздохнула я, косу свою с его шеи убирая.
Но тут же вспомнилось, как куколка меня выручила в самом первом хождении на Ту Сторону, когда только приехала я из своей глуши в Зачарованный лес, чтобы науку чародейскую постигать. И стыдно стало за слова свои злые, чую — щеки запылали. Завсегда я легко краснела.
А Иван на миг задержал мою руку у лица своего, потянул носом, принюхиваясь, — ох уж эти оборотнические замашки! Он теперь мир иначе чувствует да понимает, повадился то волосы мои обнюхивать, то руки… еще сожрет, окаянный.
С виноватым видом царевич ладонь мою отпустил, а мне так жалко его стало, что не удержалась и по рогам его погладила — не печалься, мол, как-нибудь да справимся с бедой.
Шутки то все, не сожрет уж, коли до сих пор не пытался. Радовало, что, не глядючи на новый облик жуткий, все ж человеком Ванечка остался, таким, как и был, — ласковым, добрым. Он ведь единственный, кто со мной, сиротой безродной, дружбу водить начал, все шарахались, особливо как известно стало, чьего я роду-племени да как родители мои сгинули.
Темная история, страшная — утянули омутники батюшку, а матушка сама вслед за ним ушла. Говорили в деревне, что клятву он нарушил — обещался меня водяному царю в жены отдать, да не смог того сделать, как срок подошел. Свою душу сгубил, а меня спас… Да вот только теперь мне к проточной воде и близко подходить нельзя — водяной так просто от своего не отступает.
Думала, в школе этой волшебной научусь, как спасти себя да отвадить навеки жениха проклятого, а вон оно как вышло, идем которую седмицу по лесам-полям, ведьму лесную ищем, чтобы путь она нам в Навь указала. Мертвое царство запретно живым-то, а кому еще проводить нас туда, коли не стражу подземного мира, что живет на границе между Явью и Навью?
— Айда дальше, — Иван головой мотнул в сторону пригорка, где деревья редко росли, — сдается мне, почитай дошли уж, болотом пахнет, гнилью, хоть и в светлой роще мы. Знать по всему, там нехорошее место, а нам и надо — в нехорошее…
