Накануне вечером они развернулись и двинулись вслед за минивэном, но опоздали из-за того, что дорогу им перекрыл многотонный грузовик, который смог повернуть на шоссе лишь с третьей попытки.
– Да куда угодно, – ответила Стейси. – И, если честно, Кев, – добавила она негромко, – что нам дало бы его преследование? Ведь пока никто ничего не нарушал.
В комнату вернулся Пенн. Он уселся за свой стол, лениво улыбнулся всем сидящим в комнате и опустил руку под столешницу.
Доусон через стол хмуро посмотрел на констебля.
– Тебе твой внутренний голос сейчас ничего не говорит?
Стейси пожала плечами, наблюдая, как Пенн выудил из своей сумки пару наушников и надел их на голову.
– Вчера Робертсоны не дали нам переговорить со своими работницами, – начал Доусон.
– Потому что им надо было закончить срочный заказ, – резонно парировала Стейси.
– Мы вернулись позже, но сотрудниц запихнули в минивэн и увезли, прежде чем мы до них добрались.
– Ты все ищешь здесь какое-то преступление, Кев, – заметила Стейси. – Но ведь никто не умер. Нет никаких признаков ни убийства, ни грязной игры. Скорее всего, это была разволновавшаяся сверх меры молодая мамаша, которая не могла справиться с младенцем. Мы даже не знаем наверняка, румынка ли она! Шаль можно было купить в любом из благотворительных магазинов. А возможно, ее подарили…
– Она румынка, – негромко, но твердо повторил Кевин.
– И почему же ты так уверен в этом? – покачала головой Стейси.
– Где были куплены ползунки младенца?
– В «Маталане»[28].
– А его верхняя одежда?
– В «Праймарке»[29].
В первую очередь они определили, где покупалась одежда ребенка.
– На ребенке обнаружили какие-нибудь повреждения?
Глядя на Пенна, который не обращал на них никакого внимания, Стейси покачала головой. Ей понравилось, что новичок не пытается вмешаться в их обсуждение, хотя она и подозревала, что он должен был слышать их голоса сквозь музыку в наушниках.
– То есть за младенцем хорошо ухаживал кто-то, кто не испытывал недостатка в средствах, – подвел итог Доусон.
Стейси согласно кивнула.
– А вот шаль здесь лишняя.
– Это почему?
– Этого малыша любили, Стейси. Его мать очень хорошо за ним ухаживала. А теперь представь себе, что она отказывается от него навсегда. В ее понимании, она никогда его больше не увидит. Записки эта женщина оставить не может, потому что ее могут по ней найти. Что бы ты сделала в таком случае?
– Оставила бы младенцу что-то очень необычное, – выдохнула констебль, поняв, к чему клонит сержант.
