Все просто.
– Зачем тебе это нужно? - Барoн садится рядом с Бриджит на подоконник и выпускает изо рта дым. В дыму этом видятся кости и черепа, мраморные статуи, что рыдают слезами дождей над теми, кого давно нет среди живых, в дыму этом видно, как перекатываются цветные агатовые бусины в ладони Самди. Как идет он по пустынной улице, наступая на ленты и ветки жасмина с крупными белыми цветами. Вид его усталый и разочарованный. Цилиндр украшен перьями, куриными костьми и цепочками, чтo тонко звенят под порывами ветра. Короткие жилет под фраком вышит золотыми змеями, а тонкий галстук и штаны на подтяжках – совсем как у богатого плантатора прошлого века. Барон франт и гуляка. С таким, должно быть, весело.
– Моя сестра… она… – Бриджит умолкает, не в силах продолжить. Горло схватил спазм, губы будто склеились. Сказать о Смерти страшно – особенно сейчас, когда она сидит совсėм рядом и смотрит на тебя болотными огоньками своих чужих и печальных глаз.
– Умирает, - суховато закончил служитель Смерти, решив поддержать. – И ты совершаешь обмен? Твоя душа на ее душу? Так?
– Да, – едва смогла выдавить из себя Бриджит, и пoказалось, что это короткое слово тяжелым камнем упало на мостовую, разлетевшись сотней осколков, и каждое – найдет чье-то сердце, чтобы оставить на нем кровоточащую рану.
– Принято! – скалит зубы череп. - Она так юна, твоя Катрина, так мало прожила на этом свете… Еще не любила. Люблю детей, и все об этом знают. И ты знала, когда Звала. Иначе не рискнула бы… Только вот ты, моя смелая леди, пока что – живи. Пока что мне не нужна неприрученная кошка. Я позову. И ты придешь. Но не сейчас. Ты нужна живым, мертвые сами о себе позаботятся.
Барон протягивает руку. Бриджит покорно подает ему свою – ладонью вниз, будто для поцелуя. Сверкает кровавым росчерком рубин в кольце, как будто кровь, застывшая во льду.
– Спасибо, - выдыхает девушка, не веря своему счастью. Все оказалось так просто!
И тут же вихрь подхватывает ее, несет в прошлое – в буйную колдовскую ночь карнавала. В ночь, которая закончилась пару часов назад. Но разве для лоа – духов мертвых – есть границы?..
…Бурбон Стрит танцует и пьет, переливается огнями Марди Гра, а кованые решетки на балконах кажутся дивным кружевом, украсившим дома Французского квартала. Мрамор ступеней холодит босые ноги, когда невеста Барона разувается и всполошенной птицей мчится вниз – ее манит и зовет джаз, а высокие каблуки лишь помеха для танцев, и сапоги остаются стоять у чугунной решетки одного из балконов.
