Н`Ауберн с грохотом отодвинул кресло и резко встал, отворачиваясь от двери к жаровне. Рука его потянулась за небольшой кочергой, но ворошить угли он решился не сразу - дрожь пробирала все тело. Он с облегчением выдохнул, когда дверь, наконец, скрипнула и затворилась.
Оставшиеся солдаты из дневного караула попытались сунуться с отчетом, но тут же безмолвно ретировались, отреагировав на знак советника.
- Ох, эти сыновья богатых родителей, еще и с правом наследования... Ты этих двоих видел? - у обоих на лицах все написано. Каждая эмоция, малейшая реакция на мои слова. Катастрофа! И такие сущие дети еще хотят в генералы, в маршалы! Самодисциплина и самоконтроль - а уж потом управление подчиненными. И никак не наоборот.
- Я наблюдал их во время последнего сражения - должен отметить, они бросаются на врага с пылом не меньшим, чем мы имели удовольствие только что лицезреть.
- И это удерживает меня от того, чтобы отослать старшего к жоровой матери обратно в Юрр. Они отчаянные парни, а рассудительность и политическая хитрость, надеюсь, еще придут вместе с опытом, который они тут с нами двумя живота не жалея накапливают, - Н`Ауберн беззвучно хохотнул. - Нет, ну эти дебаты с Теараном... Можно уже мемуары строчить.
- Нам стоит отправиться к магу. Он уже должен был связаться со всеми крепостями для обсуждения атаки.
Герцог только кивнул.
- Кружку воды бы сейчас - в горле першит.
* * *
Лес пылал.
Дым, черный и тяжелый, валил сплошной стеной в небо, теряясь в темноте. Гудел, как невиданный зверь, огонь, обвивая текучим плащом исполинские деревья. Болото у подножия холма, увенчанного, как короной, стенами крепости, полыхало чудовищным озером - пожар расползался, неудержимый, захватывая новые порции камышового одеяла за считанные минуты. Пламя лизало склон холма, словно пробуя на вкус, и только заслон, возведенный магом, не давал огню подниматься выше к башням. Но барьер был рассчитан только на воздействие стихий - тварей из плоти он остановить не мог.
Крепостные стены отсвечивали оранжевым душным заревом, а вверх по ним скользили неописуемые, бросающие в озноб своим видом, черные ручьи. Пограничники звали их Грязью. Как будто болотные духи, облачившись в мертвую гнилую землю, влекли за собой саму трясину, гонимые чужой волей.
Пожары полыхали по всей заградительной цепи. Огненный серп подкосил лес на сотни шагов вглубь, перечеркнув в одночасье десятки дней и ночей, за которые молодая поросль превращалась в тридцатисандовых гигантов, подминая под себя землю империи. В ответ Лесные взорвались яростными атаками, подобно штормовому прибою, швыряя одну за другой волны нечисти на стены блокпостов. Отражая нападение из последних сил, людям оставалось лишь надеяться, что ночь минет, и цепь не будет прорвана.
