- Вроде того.... А вы сами откуда?
- Местные мы.
- Да? Странно.
Голубиное крылышко хрустнуло на зубах кузнеца.
- Что странно?
- Местные говорят на диалекте, а вы нет.
Лайлин, не заметив тяжелого отцовского взгляда, принялась охотно разъяснять:
- Мы раньше жили под Гуном, что на Долгом тракте. Я ходила в школу. Папа держал кузнечную мастерскую. А потом... ну, там...
- Переехать решили. Осели здесь, - отрезал кузнец, перебив замявшуюся Лин.
- Давно?
- Да лет восемь назад. Вы сами тут какими судьбами?
- О, мы, - Халахам развел плечи, напрягши спину, пока не хрустнули позвонки, - путешествуем. Сейчас идем к Тайре, а дальше по берегу на север. Заглянем в Юрр. А там увидим, куда поведет дорога. Кстати, нам бы задержаться у вас на пару деньков...
Мужчина запнулся, увидев невольное движение Айхела. Тот замычал, собираясь с мыслями.
- На одну ночь я вас пускаю, - сказал он, наконец, - но не больше. Без обид. Так лучше будет. С утра пойдете в Колодцы и устроитесь у кого-нибудь там. Что у нас были, не говорите. Только заслужите дурную славу и испоганите себе торг или там дела какие... Нас не любят здесь.
- Чем же вы не угодили?
- Отличаемся, - с видимой неохотой проронил кузнец.
Гости продолжали смотреть на мастера в ожидании. Убедившись, что отмолчаться не выйдет, Айхел пояснил:
- Лайлин целительница. У нее дар от Пресветлого. А олухи эти ведьмой клеймят, - в голосе его сквозила досада, и не понятно было, кому она адресована: "олухам" из деревни или проявившим любопытство постояльцам. - Про всякие травы-муравы я сам ей рассказал, что знаю. А знаю я, прямо скажу, не так уж много. Она ими почти и не пользуется, кроме как на кухне. Зато, вы бы видели! Только руку вот приложит, где болит - и все проходит. "Как рукой снимет" - это точно про мою Лин придумали! И раны всякие там, и чирьи, и горячку, и простуду - все убирает!
- Пап, хватит. Перехвалишь, - девушке стало не по себе под цепким взглядом Халахама. Ей показалось, то, что зажглось в его глазах, с простым интересом имело очень мало общего.
- И давно ты ... м-м... руками болезни снимаешь?
Щеки Лин вспыхнули, она качнула головой, собираясь с мыслями:
- Ну, это уже восьмой год получается. Когда мне было одиннадцать, все это и началось.
- "Все это"?
- Из Гуна пришлось уехать, после того, как ей пробили ребро брошенным камнем. Ведьму гнали. Мелкие палачи. Жор возьми их души, - Айхел отбросил кость и поставил локти на стол. Кулачищи его сжались до хруста.
