Она отвечала на его прикосновения, а вовсе не расслаблялась, как он надеялся.
Неожиданно комната стала слишком тесной, а ее тело слишком явственно ощутимым. Запах ее шампуня — какая-то женственная херня с райским ароматом — проник в его ноздри, заставляя наклониться ближе к ее волосам, чтобы вдохнуть глубже. Он закрыл глаза, продолжая ласкать ее рукой. Но движения были уже не те, что раньше. Они были далеко не успокаивающими. Нет, на этот раз, передвигая руку по ее бедру, он по-настоящему ощущал кожу, запоминал каждый изгиб. Тайлер изогнулась, умоляя о большем, и в эту секунду он замер и открыл глаза.
Блядь.
Хоук резко отстранился и попытался пересадить ее обратно на кровать, но она схватила его руку и направила между своих бедер.
Прямо на киску.
Хоук напрягся и посмотрел на нее — на ее сверкающие умоляющие глаза и приоткрытые губы.
— Хоук… — прошептала она, разрушая тишину.
Она неотрывно смотрела на его губы.
А он — на ее губы.
Твою мать.
— Даже не думай, — сказал он, нахмурившись.
— Я хочу, чтобы ты коснулся меня.
— Ты хочешь, чтобы я отвлек тебя, малышка.
— Я хочу и того, и другого.
Он не понимал, почему не убирал руку.
Нет, мать вашу, он прекрасно понимал.
Ему нравилось ощущать ее киску, едва прикрытую тканью шортов. И, что более важно, ему нравилось ощущать саму Тайлер. В результате его член затвердел. В конце концов, он мужчина и против гребаных гормонов бессилен.
Он едва шевелил пальцами, но все же этих движений было достаточно, чтобы почувствовать ее складочки.
Достаточно, чтобы дыхание замерло.
Достаточно, чтобы остановилось время.
Проклятье, она так сексуальна.
Тайлер затаила дыхание и на мгновение закрыла глаза, знакомясь с новыми ощущениями. От этого зрелища Хоук моментально завелся. Жар охватил его от макушки до гребаных кончиков пальцев на ногах. Он хотел ее.
Хотел.
Когда в последний раз он так неистово хотел женщину?
Никогда.
Не так.
Блядь. Твою мать. Охуеть.
— Хочешь знать, почему ты так возбуждена? — спросил он, скользнув взглядом по этому сексуальному телу — блядь, у нее шикарная задница! — и прикусил ее нижнюю губу. — Все потому, что в тебе до сих пор бурлит адреналин. Ты на взводе, поэтому чувствительность обострилась. Твоя сладкая киска пульсирует и жаждет освобождения. А хочешь знать, что произойдет после твоего оргазма, малышка?
Она не отвечала. Просто не сводила с него ожидающего взгляда.
— Ты почувствуешь себя грязной, — сказал он. — И будешь жалеть об этом. Потому что не будешь понимать, возбудила ли тебя та гребаная сцена, произошедшая пару часов назад, или она просто лишила тебя рассудка.
