Маршалл быстро извинился, когда его отозвали, и начал осторожно прокрадываться мимо девушек. Подойдя к нам, он остановился и взъерошил мне волосы, за что и получил от меня шлепок. Ему было слегка за тридцать, и это был единственный парень, который не лапал женщин, а наоборот, сторонился их. С тех пор, как два года назад его подруга Брэнда, с которой они то сходились, то расходились, родила ребенка, у него пропала страсть трахать девок. И это мне в нем очень нравилось. Было здорово видеть преданного мужчину в обществе, не поддерживающем философию верности одной женщине.
Я села на стул, и повернулась к ним всем телом:
— Юрий хочет говорить с Хоуком, да? — тихо спросила я, стараясь не обращать внимания на то, как сжалось сердце в груди. Хоук. Хоук. Хоук. Мне нравилось мысленно повторять его имя.
Гас тяжело вздохнул.
— Сейчас я знаю не больше твоего, Тай.
Я взглянула на него, изучая его морщинистое лицо.
— Он придет?
Время от времени я видела Хоука, но его визиты были очень краткими, разговоры с членами клуба носили исключительно деловой характер и проводились за закрытыми дверями. У него всегда находилась минутка поговорить со мной, но Хоук сильно изменился. Стал более серьезным и скрытным. Больше наблюдал, чем говорил, и, когда его взгляд останавливался на мне, я чувствовала, будто меня рассматривали под микроскопом. С тех пор, как он приютил меня, я никогда не могла понять, какие мысли крутились у него в голове. Внимательно изучив меня взглядом с головы до ног, он в итоге не говорил ни слова. Эти взгляды пугали меня.
А потом следовал допрос. Первый вопрос был всегда один и тот же.
— В чьей ты постели? — требовательно спрашивал он.
— Ни в чьей, — отвечала я.
— Но ты по-прежнему здесь, не так ли?
— Да.
— Тогда в чьей постели ты спишь?
— В твоей.
А потом снова молчание.
Человек, которого я считала своим лучшим другом, исчез. Вместо него появилась непробиваемая каменная статуя, едва ли способная на эмоции. Кроме того, он оброс. Сильно. Чувственные черты лица, которыми я восхищалась, теперь скрывались под длинными волосами и бородой. Это было трагедией и проклятием одновременно. Потому что, чем меньше Хоука я могла видеть, тем больше жаждала его.
Гас не потрудился ответить на мой вопрос и вместо этого сказал:
— Проблема Гектора в его излишней открытости. Он не умеет притворяться и не может держать свои эмоции под контролем. Он слишком откровенный, и это может стать опасным для клуба. И опасным для бизнеса.
