— Просто не делай этого.
Гектор поскреб зубами нижнюю губу — он делал так, когда был взбешен.
— Ты видишь ее пять секунд и сразу начинаешь мне читать мораль? Она выросла, Хоук, и, когда станет достаточно взрослой, я не смогу нести ответственность за ее выбор.
Голова Хоука раскалывалась от злости, и он резко выпалил:
— Она под запретом, и ты, блядь, знаешь, почему ей нужно уйти.
— Я знаю, почему. Но она этого не делает.
— Она думает, что это только из-за ее старика, и должна продолжать так думать.
— Отлично, но этой причины недостаточно, чтобы держать ее в стороне. Это ее гребаный дом, Хоук. Она любит его.
— Из-за клуба она на самом виду, и люди будут присматриваться к ней.
— Они ничего не узнают.
— Просто не прикасайся к ней.
— Хоук, ты не можешь этого требовать, не заявив на нее своих прав!
— Тогда я заявляю на нее свои права! — импульсивно воскликнул Хоук. — Никто из клуба никогда не прикоснется к ней.
— А не из клуба?
— Не из клуба — это нормально, потому что я хочу, чтобы рядом с ней был кто-то порядочный. Только не из клуба.
Гектор был ошарашен, но лишних вопросов задавать не стал. Отвернувшись от старшего брата, он откинулся на спинку стула. После этого между ними воцарилось молчание. Так всегда было. Как-то неестественно. И всегда трудно. Они были совершенно разными людьми, волей судьбы оказавшихся братьями, но никогда не испытывающими друг к другу привязанности. Хоук понимал, что так не должно быть. Брат был слишком свободолюбивым, и он до сих пор не доверял его решениям. Их взаимоотношения изначально были обречены.
Когда, наконец, прибыл врач, Гектор извинился, выдав какую-то отмазку про срочный телефонный звонок, но Хоук знал, что это полная херня.
Через несколько минут снова появилась Тайлер и присела на угол кровати, когда Гекко принялся за работу. Маленький лысый человечек не задавал лишних вопросов. Честно говоря, Гекко не интересовало, что произошло или хотя бы то, почему Хоук не в тюрьме. Он был немногословным и предпочел просто осмотреть раны и позаботиться о них.
Умный малый.
Он обработал порезы на руках Хоука и начал зашивать открытую рану. Все это время Тайлер смотрела на него, ничуть не взволнованная ужасным зрелищем. Боже, она стала выглядеть совсем по-другому. Два прошедших года изменили ее. Тело приобрело изгибы. Пока небольшие, но тем не менее. Она уже не была маленькой девочкой.
— Он не должен был ранить тебя, — прошептала она ему.
Хоук не ответил, но твердо взглянул на нее, и этот взгляд пробрал ее до самых костей. Он был острым, как бритва. Его невозможно было игнорировать, потому что, когда Хоук смотрит на тебя — он
