— Проклятье, — заворчал он, попробовав картошку. — Остыла уже. На чем бы подогреть?
Отыскав железную миску на полке, он переложил картошку в нее и поставил на печку. Вскоре запахло подгоревшей картошкой.
— Возьми тряпку, — предупредила Валя.
Вася обвернул руку тряпкой и снял миску. Шумел огонь в печи, красноватые отсветы бросала лампа.
— Вася, — подала голос Валя. — Что такое… основная… основная теория?
Вася Фуджи поперхнулся и взглянул на Валю, на ее лицо в струйках табачного дыма.
— Не знаю, — ответил он. — Смотря о чем речь. Основная теория в какой области?
Валя мотнула головой, как бы сбрасывая вопрос. Вася снова занялся картошкой. Доев, обернулся к Вале.
— Может, та, про которую Эйнштейн догадался? Великий физик.
— Чиво это такое? — спросила Валя.
— Ну… Теория относительности. Искривление времени-пространства, черные дыры, отклонение света… Даже машина времени.
Валя встрепенулась.
— Ага, — пробормотала она, — машина? Поезд?
— Какая разница. Из этой теории выходит, что можно совершать путешествия во времени. Попадать, короче, в прошлое. Или в будущее. Но сам Эйнштейн считал это лишь… ну, научной фантазией, точнее выводом, который в реальности не имеет смысла. Зачем тебе это?
Валя не ответила.
— Алиса, ну, та штучка с кроликами, как раз и попадала в какие-то искривленные пространства, — сказал он. — Наркоманы ее обожают.
Они укладывались спать. В вагончике было тепло, даже жарко. Вася попросил Валю задуть лампу, но та не двинулась. Он решил пересилить ее лень и тоже не вставал, чтобы загасить лампу. Ей-то дотянуться было ближе. Но она не делала этого.
В доме кто-то был, точно. Точно-точно. Как только они вошли, сразу ощутили чье-то присутствие. В кухне — никого. В спальне — никого. А вот в большой комнате? И здесь — никого. Сервант. Стол. Стулья, телевизор, диван. За шторами — никого. Они сели на диван. Между ними оказался чемодан. Он лежал на диване. Она прикоснулась к выпирающим округлостям чемодана. И отдернула руку, взвизгнув: кожа чемодана дышала. Он тут же рванул крышку… Ах!
В чемодане лежал, подтянув колени к самому подбородку, человек.
— Кто ты такой?!
— Извините, извините, — бормотал человек.
— Вор!!!
— Извините…
— Полицию…
— Не надо, я прошу, прошу вас. Я ничего не взял, ничего, совсем, клянусь. Умоляю.
— Не клянись!
— Почему?
— Таково поучение!
— Хорошо, не буду. Я никогда больше не буду клясться. Никогда.
— Точно?
— Клянусь… То есть — нет. Но обещаю, да, вот-вот, обещаю. Даю слово. Слово можно давать?
