— Куда?
— Да в туалет свой!..
Валя подняла брови и сказала, что туалет уже закрыт и ликвидирован, а вместо него наверху в другом месте поставили такую железную будку.
— А где же вы тусовались? — спросил Вася.
Она ответила, что в одном доме после пожара, там кое-что уцелело, крыша, стены, только все сильно обгорело, но они натаскали досок, Мюсляй достал молоток, гвозди, целлофан на окна, а печка там была, вот и зажили. Одна сердобольная женщина, Адамовна, дала им старый диван и раскладушку, одеяла. Другой житель Соборной горы подарил топор. А матушка Татиана вручила две иконы: Одигитрию и Герасима Болдинского. Вот и зажили. А прежних владельцев того дома и той земли уже нет: спьяну и погорели насмерть.
— Ну вот туда и поезжай нафиг.
— Да на чем же я уеду отсюдова, Фуджик? — плаксиво спросила она.
— Фермера попроси.
— Так он же не таксист? И денег у меня нету.
— Я дам на дорогу. Никкор мне кинул чуток.
Валя посмотрела на печку, вытянула руки и пощупала идущий от нее жар. И встала, надела куртку, шапку. Вместе они пошли к щитовому домику.
Дверь на этот раз была открыта, в окнах уже горел свет. Вася прошел в сени, там постучал в другую дверь.
— Давай! Заходь! — крикнули.
Он вошел. В освещенной кухне у стола стояла Надежда Васильевна в фартуке.
— Здрасьте, — снова поздоровался Вася, держа коробку.
Старая женщина зыркнула на него и промолчала.
— Чего рано приперся? — крикнул из комнаты, где на разные голоса тараторил телевизор, Эдик. — Ужин в семь. То бишь в девятнадцать ноль-ноль. Еще двадцать минут.
Вася потоптался. По телевизору с сексуальной возбужденностью ведущая горячо палила про Сирию: «Боевики ИГИЛ, запрещенной в России, взорвали центральную библиотеку иракского города Мосул. В результате взрыва в здании возник пожар. Во дворе библиотеки боевики развели костер из книг и рукописей. Всего ими было сожжено…»
— Иди погуляй! — крикнул Эдик сквозь трескотню ведущей.
— Судок-то оставь, — потребовала Надежда Васильевна.
Вася вернулся к Вале, голодно взглянувшей на него из-под наползшей на лоб шапки.
— А ты и вправду Вальчонок, — сказал Вася. — Рано пришли.
И они пошли по тракторным колеям. Над полями нависало свинцовое небо. Было уже почти темно. Но снег как-то все и подсвечивал.
— Мистическая картинка, — бормотал Вася, — жалко, нет моей «Фуджи». Выложил бы в Фейсбуке.
Валя посмотрела на него, странно блестя глазами, но ничего не сказала.
