Толчок из внешнего мира, связанный с любовным очарованием и разочарованием, испытывал на белом свете почти каждый. Но переживания, которые частный человек обычно скрывает, поэт ставит во главу угла, если, конечно, он искренен, безогляден в своем творчестве и не боится обычной тривиальности жизни. Если способен чувствовать так, как сказано в по-
ляковской метафоре: «Полюбить, словно высунуть голову из окошка летящего поезда…»
Третью свою книгу Юрий Поляков так и назвал – «История любви», и вышла она в издательстве «Современник» в 1985 году, когда поэту едва исполнилось тридцать. История – вообще-то наука описательная, она ищет логику там, где прежде событиями командовали неподвластные уму чувства, острые ощущения или стоящие за этим роковые обстоятельства. С возрастом – острое убывает. Грустное стихотворение «Первая любовь» – как раз об этом.
Её, наверно, можно миновать.
Влюбившись сразу вдумчиво и зрело,
И навсегда утратить благодать
К ней возвращаться —
к первой, неумелой,
Загадочной, застенчивой, слепой,
Чтоб испытав,
как счастье убывает,
И, вспомнив удалое «Есть любовь»,
По-взрослому поправиться: «Бывает».
В стихотворении «Зрелость», открывающем книгу, есть и более смелое признание:
Когда, не раз душой поранясь,
Поймёшь:
помимо наших воль
Любовь приносит боль и радость,
Но чаще – почему-то —
боль!
Боль, как двигатель внутреннего сгорания, придающий ускорение жизни, часто лежит и в основе творчества. И, понимая это, мятежный лирический герой (мы не забыли ещё этот тыняновский эвфемизм лирического «я» поэта?!) начинает искать в жизни «бурю», надеяться на неё, ждать её!
Дождик моет старинные камни,
По беседке гуляет сквозняк
Стань поближе ко мне. Ты близка мне
Невозможно и вымолвить – как!
В чёрных лужах вода пузырится,
Воздух пахнет промокшей сосной.
Я-то думал, что не повторится
Никогда это чудо со мной.
В другом стихотворении поэт размышляет уже не о чуде надежды, а о горечи убывания любви, о том, что остаётся на её пепелище:
Остаётся смятая кровать,
Пахнущая нежным
смуглым телом,
Остаётся право ревновать
И возможность заниматься делом.
Остаются шпильки на полу,
Странный взгляд,
на прежний не похожий,
И совет «не ворошить золу»,
И последний поцелуй в прихожей…
А позже появляется и – робкая вера в то, что должны появиться слова, «возвращающие любовь», что пройдёт желание разбираться в причинах разрыва: «пусть остаётся тайной, почему мы, полюбив, однажды разлюбили…» Одним словом – сначала переживается, а затем и пишется – подлинная «история любви». Финал её часто – предсказуемый:
