и т.д. Эти значения традиционно принято называть качественными. К тому же эти японские слова по морфологическим свойствам отличаются от глаголов: имеют особые окончания, не имеют некоторых глагольных форм, например повелительного наклонения. С другой стороны, они могут быть сказуемыми без связки, они изменяются по временам, по степени категоричности, что сближает их с глаголами. Европейская традиция рассматривала прилагательные как слова, близкие к существительным (отсюда восходящие к древности школьные термины «
имя существительное», «
имя прилагательное»); в античной системе частей речи вообще выделялась лишь единая часть речи: имя. Но уже японский материал заставляет либо считать данные японские слова глаголами особого типа, либо пересмотреть понятие прилагательного (а языков, где слова с качественным значением сходны с глаголами, немало). Какой вариант выбрать? Есть аргументы в пользу и того и другого подхода, и оба действительно встречаются в лингвистике. Такого рода спорные проблемы постоянно встают перед лингвистами.
Нельзя сказать, что все эти проблемы решены. Введение в оборот нового материала (как материала неизвестных языков, так и фактов, ранее не замечавшихся в известных языках) может увеличить хаос в науке, который преодолевается построением разного рода объяснительных теорий и моделей, упорядочивающих этот материал. Лингвистическая типология за последние десятилетия значительно продвинулась вперед. И многие полученные результаты интересны.
Типология — область лингвистики, соприкасающаяся, с одной стороны, с общей теорией языка, с другой стороны, — с исследованием конкретных языков. Она изучает, что возможно и что невозможно в языках. То есть исходит из принципа, согласно которому существуют общие свойства всех языков мира. Этот принцип, выдвигавшийся авторами «Грамматики Пор-Рояля», В. фон Гумбольдтом и многими другими учеными, подвергался сомнению в некоторых направлениях структурной лингвистики, особенно в дескриптивизме в США. Там считали, что в каждом новом языке лингвист может найти что угодно и нет никаких универсалий языка, универсален лишь научный метод. Однако вся история лингвистики показывает, что пределы языкового разнообразия ограничены, хотя они, разумеется, значительнее, чем это казалось два или три века назад. Едина человеческая природа, едины физиологические возможности человека (строение голосового аппарата и пр.), а, главное, язык нужен каждому человеку для одних и тех целей; этот вопрос здесь еще будет рассматриваться. Как пишет современный российский лингвист Яков Георгиевич Тестелец, «за последние десятилетия было получено много результатов первостепенного значения, в первую очередь эмпирических обобщений, ограничивающих допустимое разнообразие языков. Гипотеза о том, что языки могут по своему строю отличаться друг от друга неограниченным образом по неограниченному множеству параметров, ныне повсеместно оставлена».
