— А Лиханцев — добрый мужик! — продолжал Мешков. — Он мне письма в колонию писал… Спрашивал: как живешь? Не нужна ли помощь? Про ковер — ни гу-гу! А ковер — дорогой. Тибетский лама его своими руками всю жизнь ткал.
— Болваны! — закричал Арчил. — А еще в ниверситете учились… Такой ковер миллион стоит. А вы — проели-пропили!
— Молодость-молодость, ветерок в голове! — сказал Мешков.
— А мамонтенок дороже ковра? — спросил Гоги, прислушиваясь к стонам Аяна.
— Мой дядя в Махачкале за него пять миллионов бы дал! — сказал Арчил. — У моего дяди — сад мандариновый, райские птицы… А вот мамонта нет…
— И не будет! — сказал Мешков. — Мы с голоду помрем. И об этом не узнает твой дядя…
— Ой, как есть хочется! — сказал Мешков.
— Скоро помру! — сказал Гоги. — Так ты говоришь, сациви кушал?
— И сациви, и шашлыки — в голодные студенческие годы! — сказал Мешков.
— А где мой нож? — заорал Арчил. — Я спрашиваю, где мой нож?!
— Что хочешь делать ножом? — спросил Мешков.
— Ах, вот он! — нашел за поясом свой нож Арчил. Вынув его, подбежал к Аяну.
— Что надумал! — крикнул Мешков. — Брось!
Гоги застыл на месте. Лесник-студент притих за дверью, не шевелясь.
— Шашлык будем делать, сациви! — закричал Арчил. — Как говорил мой дядя, пусть лучше я умру сытым, чем голодным.
— Ты с ума сошел! Это же пять миллионов! — сказал Гоги.
— Пять! — показал пальцы Мешков.
— А как же те менты, что на дорогах? — спросил Арчил, сомневаясь.
— Когда-нибудь уйдут! — сказал Мешков. — Еще две недели не покушаем, и милиционеры уйдут…
— На дорогах не только менты-тихуши, но и общественность, — сказал Гоги. — Я видел…
— Каких-нибудь две недели потерпеть! — сказал Мешков. — Зато какой заработок! Если пять миллионов поровну разделим… Это даже не тибетский ковер…
— Чтобы я две недели голодный сидел! — закричал Арчил, приступая к мамонтенку, что едва не заблеял от страха, звеня цепями. Еще секунда, и Арчил бы вонзил нож!
Но тут со всех сторон выскочили оперативники. Сидоренко ловким приемом выбил нож из рук Арчила… Мешков, увидев это, оправдывая кличку, ловко полез на дерево. Но не менее ловкий молодой оперативник ухватил Мешкова за ногу и стащил, заломав ему руку. Гоги спрятался за колесо украденного грузовика. Но оттуда его вытащили опытные оперативники. Другие милиционеры уже разбивали замок на дверях сарая, чтобы освободить лесника-заочника Шукаева.
Ваня обнимал мамонтенка.
— Аянчик! Дорогой! Как же ты отощал? А ведь у меня в накладной твой вес указан…
