— Забудь о них…
— Как это забыть! А они других людей будут терзать! Еще кого-нибудь на мясокомбинат поволокут… У них же права есть.
— Вот и оставайся, Ваня, с нами! — сказала Валя. — На лодке будем кататься золотисто-золотой…
— Я не против! — сказал Ваня. — Судьба озера волнует меня… Но долг обязывает. Сама понимаешь, Валя…
— Понимаю! — сказала Валя опечаленно. И, прильнув к Ване, поцеловала его.
— Люблю тебя, Ваня… Не похож ты ни на кого…
— Почему? — спросил Ваня, не в силах уклониться от Валиных поцелуев.
— Ну, похож немного знаешь на кого?
— На кого?
— На Санчо Пансу! — сказала Валя, обнимая.
— Это… который… с Дон-Кихотом бродил? Так… у того… осел был вроде…
— У него — ослик, а у тебя — мамонтенок! — убеждая, сказала Валя.
— Гол! — послышались крики за палаткой. — Го-о-ол!
И Валя закрыла полог палатки, чтобы крики футболистов не мешали ей разговаривать с Ваней…
Солнце золотило поверхность озера. Утренний ветерок колыхал пологи палаток. Вся экспедиция лимнологов провожала Ваню и его верного друга Аяна, собравшись у Валиной палатки.
— Меня Оля ждет! — сказал Ваня виновато.
— А если не ждет? — спросила Валя. — Ты об этом думал, Санчо Панса?
— Такого быть не может! — сказал Ваня. — Она же меня провожала. Просто она думает, что я неромантичный человек…
— А я так не думаю!
— Теперь она поймет, что была не права! — сказал Ваня.
— Теперь поймет!
— Ты прости, Валя, что так вышло, — сказал Ваня. — Я тебя не забуду…
— Миленький ты мой, возьми меня с собой! — запели ребята-лимнологи, лаская Аяна.
— Я тебе напишу! — сказал Ваня.
— Пиши!
Ваня и Аян уходили.
— Я люблю тебя, Ваня! — крикнула Валя.
Ваня шел по дороге, утирая слезы. Аян тоже грустил, норовил повернуть обратно. Но, понимая, что его ждут ученые, продолжал идти вперед.
Ваня и Аян вошли в село, что встало на их пути. Улицы его были запружены нарядным народом, который, видно, поджидал Ваню и Аяна. На площади стояли строем юные натуралисты, приветствуя Ваню и Аяна пионерским салютом. Рядом с ними волновалась молоденькая учительница. Председатель колхоза Михаил Иванович Агеев поднес Ване и Аяну хлеб и соль.
— С прибытием вас, так сказать! — проговорил он расстроганно. — Народ знал, что мимо нашего колхоза вы не пройдете…
Ваня смутился, погладив Аяна.
— Добрая худоба! — подбодрил его Агеев, имея в виду Аяна. — Нам бы таких хотя бы парочку в хозяйство!
Смущенный Ваня разломил хлеб, посолил, дал горбушку Аяну, вкусил сам. Народ ликовал. Начинался митинг, посвященный Ване и Аяну. Щелкали фотоаппараты корреспондентов. У трибуны стояла спецмашина телевизионщиков. Деловые ребята искали нужный ракурс для Вани и Аяна среди простых людей. И вот уже председатель поднимается на трибуну, чтобы сказать приветственную речь.
