— Выращиваете в целях наживы? — спросил Хаджидаутов у Вани.
— Я жаловаться буду! — сказал Ваня, почуяв недоброе и закрывая мамонтенка своим телом. — Не имеете права!
— Он еще и кляузник, — сказал Гусаров. — Я же говорил… Возит в государственном рефрижераторе мамонта, выпрашивает корма, наживается на мамонтовом мясе! И куда жаловаться собрался?
— На мясе не наживаюсь! — сказал Ваня. — А жаловаться буду в горисполком! Общественность должна знать!
— И все-таки почем мамонтинка? — спросил Гусаров.
— Я всячески протестую! — сказал Ваня. — О моем протесте узнают!
— Успокойтесь, молодой человек! — сказал Хаджидаутов. — Ведите себя достойно… Корма выпрашивали?
— Хотел узнать о кормах, — сказал Ваня.
— Не узнать, а просили… Это уже статья готовая — попрошайничество. Вторая — бродяжничество в государственном вагоне! — сказал Хаджидаутов. Видно, он был большим законником.
— В акте нужно отметить антисанитарные условия! — сказал Пушков.
— Значит так, акт составим! Мамонта — на мясокомбинат! Этого экспедитора — на проверку! Где живет, где прописан. Почему мамонтов возит?! — изрекал Гусаров.
— Не отдам я Аяна на мясокомбинат! — заорал Ваня что было мочи. — Лучше я умру, а не отдам… Не признаю я вашу комиссию!
— Приступайте! — сказал Гусаров, сдвинув густые брови.
Хаджидаутов выступил вперед, намереваясь ухватить мамонтенка за ухо, а Ваню за руку. Но мамонтенок толкнул Хаджидаутова лбом. Дружинник едва не упал.
— Ой! — испугался Пушков. — Это страшилище укусить может…
— Держи его! — дружно, но с опаской крикнули Кузин и Клюквина. Гусаров первым устремился в погоню за выскочившим из вагона Аяном. Ваня бежал следом, хотя и на некотором расстоянии от комиссии. О нем почему-то забыли… Аян бежал по железнодорожным путям — к лесу.
— Прекратите преследовать бедное животное! — крикнул Ваня со слезами на глазах. — Вы не комиссия, а настоящие браконьеры!
Аян ловко нырнул за вагон. Лес — близок. Еще рывок — и мамонтенок мчится среди стволов. Преследователи потеряли его из виду. Гусаров обескураженно остановился, но, увидев Ваню, закричал:
— Хватайте этого!
— А мамонтенка? — спросил, задыхаясь, Хаджидаутов. — Это же вещественное доказательство…
— Не догнать! — объяснил Гусаров, вытирая пот.
— Но нам… никто не поверит, что мамонтенок… ожил и убежал! — сказала Клюквина, сморкаясь в платочек. Видно, у нее был насморк. И бег за мамонтенком вовсе обессилил профсоюзного вожака.
— А был ли мамонтенок? — спросил Кузин. Он тоже устал от бега и хотел обсудить ситуацию спокойно.
