Аркадий Пластов | страница 26
Эмоциональная правда, ассоциативная насыщенность колорита неотделима в сознании Пластова от всесторонне проверенных свидетельств натуры. «Я раз и навсегда убедился, - писал мастер, — что каким бы ты выдающимся прирожденным колористом, фактурщиком не был, всегда иди за советом к матери-натуре, к правде окружающего, терпеливо выслушай сто раз, что она, эта натура, тебе раскроет и расскажет, и ты никогда не будешь в накладе. Тогда уже наверняка ты донесешь до зрителя то, что хочешь донести, и не бойся - не расплещешь»[>1 Мастера советского изобразительного искусства. Произведения и автобиографические очерки, с. 406.].
В лучших картинах художника - Фашист пролетел, Жатва, Сенокос, Ужин трактористов, Весна, Родник, Полдень, Из прошлого - прочно сцепленный с коренными свойствами натуры многозначный символизм живописной материи определяет внутреннюю масштабность и всеобщую значительность образа, служит базой для образования богатого поэтического подтекста.
Передача живой, природной цветности во всем богатстве ее телесных и пространственных качеств не мешала художнику оставаться оригинальным стилистом, выражать свою личность каждым касанием кисти. Погружаясь в содержание пластовских образов, мы на многие важные вещи начинаем смотреть «духовными очами» художника, жить его мыслями и чувствами, оценивать происходящее с высоты эстетического идеала. Мир представлялся ему разумным и прекрасным творением, закономерным и стоящим в каждой своей малости.
Сентябрьский вечер. 1961
Частное собрание
Иллюстрация к рассказу А.П. Чехова Палата №6
Редко кто из художников умеет так органично соединить в живой целостности живописное и пластическое, вещественное и прозрачное, упорядоченное и случайное, преходящее и вечное. Всегда четко и всеобъемлюще выраженная индивидуальность вещей и существ в-работах Пластова подразумевает и некоторую нематериальность жизни, указывающую на возможность перехода очевидной формы, определенного цвета в сложные чувственно-духовные сцепления и представления, иногда смутные, бессознательные, но, тем не менее, обладающие немалой познавательной ценностью. Невозможно вычислить, какой объем эстетически значимой информации, добытой из сокровищницы первичных зрительных впечатлений, вкладывает Пластов в ту или иную комбинацию линий и красок, но можно предположить, что каждый элемент построенного им изображения несет весомую смысловую, психологическую нагрузку, приближающую нас к обладанию реальностью, более глубокой и значительной, чем та, что доступна обычному зрению. Если обратиться к пейзажам мастера, то сразу можно почувствовать тесную зависимость их декоративно-смысловой базы от первичных выразительных качеств изображенных вещей. Попробуйте приглушить голос живой натуры в таких работах, как Осень. Прислониха. (1956), Сентябрьский вечер (1961), Мартовское солнце (1969), как тотчас резко снизится «стоимость» декоративных моментов изображения, станет незначительной роль цветовых и линейных соотношений в формировании изобразительных представлений, образных соответствий.
