— О чём ты плачешь, дитя? — спросил юноша.
— Я потеряла деньги, на которые должна была купить лекарства и продукты для мамы, — прошептала кроха.98
Белокурый юноша с глазами цвета моря разжал руку и протянул девчушке монету.
— Возьми эту монету и купишь всё, что нужно. Бери и беги быстрее! У меня много таких монет!
Крохотная девчушка от удивления перестала плакать и, забыв сказать «спасибо», вприпрыжку побежала на рынок.
А голубоглазый юноша смотрел ей вслед и улыбался.
Он знал, что обязательно найдёт ещё монету, чего бы ему это ни стоило.
Самая адская, но сладостная боль — желанное рабство души, не поддающееся осмыслению и выражению каким-либо из существующих искусств, называется Любовью.
Если душа есть, значит, это зачем-то нужно?!
Деревня, в которой произошли описываемые события, мало отличалась от других медвежьих краёв Руси. Она стояла у подножия гор, чьи заснеженные вершины, касаясь облаков, завораживали неприступностью. Геометрия грубо сколоченных домов да убогий уклад жителей, основой которого было безверие или осознание того, что еженощные молитвы не дают результата, являясь пустой тратой времени, — вот, пожалуй, и всё, что можно рассказать об этой деревне.
Сами жители были обычными — вовремя сдавали нормы, а праздники и выходные отмечали самогонкой. Многоголосие жизни, задающее вечные вопросы, но никогда не дающее ответ, текло размеренно и чинно в этом Богом забытом месте.
Предсказуемость бытия — символ постоянства, но является ли упорядоченность единственно возможной формой жизни, если душа мечется в хаосе вопросов?!
Как и в любой деревне, впрочем, как и в любом обществе, в этом поселении был свой изгой. Мать бросила ребёнка сразу после рождения, уехав первым автобусом в райцентр. Бабка нянчила мальчугана лет шесть, но, уйдя в мир иной, предопределила его дальнейшую судьбу —
быть отверженным из-за врождённого неумения говорить.
Сначала местные жители пытались заставить сироту ходить в школу, но их старания не увенчались успехом.
Соседи из жалости, а скорее — в угоду собственной значимости, приносили еду, оставляя её на пороге его покосившегося дома, но мальчик лишь изредка притрагивался к подношениям, деля чёрствый ломоть с беспородным щенком.
Жители избегали не умеющего говорить мальчугана, пронзительный взгляд которого пытался достучаться до потаённых глубин души или сердца. Про юнца придумали небылицы, поверив в которые, сами себе разрешили не участвовать в судьбе того, кто так разительно отличается от остальных. Так устами жителей из сироты мальчик превратился в пособника дьявола.
