Меня подташнивает, когда я думаю обо всех тех днях её жизни, которые я
пропустила.
И пропущу.
Но мне лучше гнать эти мысли прочь. Сейчас они мне не помогут. Я не могу
продолжать зацикливаться на прошлом, когда должна беспокоиться о своём ближайшем
будущем.
У меня всего пять баксов за душой. То есть моё пропитание на два, может быть, на
три дня, если повезёт. Но что потом?
Я вновь устремляю взгляд на презервативы.
Смогу ли я на самом деле сделать то, что предложила Айви? Продать себя?
Удовлетворяя какого-нибудь незнакомца за деньги?
Я не хочу этого делать. После всего, что я пережила, я даже не знаю, смогу ли.
Я весь день ходила от магазина к магазину. В течение нескольких прошедших
недель я пыталась найти работу, практически вымаливая её. Но без удостоверения
личности и подобающего внешнего вида никто меня не наймет. К тому же, я не могу
нигде работать, поскольку не должна светиться.
Отец Уорнера, его знакомые и половина мира, несомненно, ищут меня сейчас, после
сообщения в средствах массовой информации о пожаре и моём исчезновении. Я знала, что
«благодаря» отцу Уорнера, который был сенатором штата, эта новость, скорее всего,
станет самой обсуждаемой в местных новостях, но я не знала, что она выйдет за пределы
Калифорнии.
Три недели назад, когда я скрывалась от летнего зноя внутри гипермаркета, я
замерла на месте как вкопанная. На одном из огромных экранов телевизоров с высокой
четкостью возникло лицо Уорнера. Он стоял за трибуной и умолял общественность
позвонить по номеру 800, указанному в нижней части экрана, если они располагали какой-
либо информацией о моём местонахождении. Я с ужасом наблюдала за тем, как на экране
появилась наша фотография. На фото я улыбалась, а значит, она была сделана несколько
месяцев назад, когда мы только начали встречаться. Когда я находилась в блаженном
неведении относительно того, кем он был на самом деле. Камера, наведенная на него,
делала особый акцент на его искренних, покрасневших от слез глазах и расстроенном
выражении лица. Стопроцентное притворство. Затем дрожащим голосом, от которого у
меня побежал мороз по коже, он произнес: «Эм, я люблю тебя. Если ты меня слышишь,
возвращайся домой». Он покачал головой, словно ему внезапно стало тяжело говорить, и
наклонился вперёд. Тихим голосом он прошептал: «Пожалуйста, помогите мне вернуть
