— Не знаете ли вы, друг мой, одного дантиста, или, как он сам себя называет, стоматолога…
— Среди моих личных знакомых стоматологов нет.
— Речь идет о Франсуа Мелане, тридцати восьми лет, который живет в особняке на улице Акаций…
На другом конце провода наступила пауза.
— Вы его не знаете?
— Нет… Но я обдумываю… Тридцать восемь лет — это уже другое поколение. Мне, пожалуй, легче найти какого-нибудь профессора, который знает этого Мелана.
— А можно это сделать быстро?
— Если повезет. Я кое-кому позвоню. Дело очень важное?
— Очень. Лично для меня. У вас есть какие-нибудь планы на сегодняшний вечер?
Мегрэ услышал, как Пардон спрашивает у своей жены:
— У тебя есть какие-нибудь планы на сегодняшний вечер?
— Вчера ты обещал повести меня в кино, — ответила мадам Пардон.
— Нет, никаких планов, — ответил доктор по телефону.
— А кино?
— Мне не хочется идти в кино.
— Хотите пообедать у нас? Приходите все трое, если дочь еще у вас…
— Нет, она уехала к мужу.
— Значит, до вечера?
— До вечера. Если я узнаю что-нибудь раньше, то позвоню вам на работу.
— У меня нет больше работы…
— Что? Вы серьезно говорите?
— Предположим, что до нового распоряжения я стал простым гражданином, без всяких привилегий и без всякой ответственности.
…Мегрэ чувствовал, что ему надо собраться с мыслями, но как-то не хотелось думать о своем деле. Он предпочитал дать ему отстояться в себе.
Что можно предпринять? Почти ничего. По всей вероятности, кто-нибудь стоит на часах у его дома, готовый следовать за ним повсюду, куда бы он ни пошел.
Не может быть и речи о том, чтобы пойти на бульвар Курсель. Еще меньше о том, чтобы подкараулить Николь Приер у Сорбонны. Она способна позвать на помощь, и он попадет в смешное положение.
Дадут ли ему возможность позвонить еще раз у дверей доктора Мелана? Маловероятно. Он даже не был уверен, что сможет попасть в квартиру Манюэля. Что же касается того, чтобы позвонить Пальмари по телефону, то он сам распорядился взять его телефон на прослушивание.
— Вот твой кофе. Я положила сахар…
Мадам Мегрэ смотрела на мужа с некоторым беспокойством. Он добродушно ей улыбнулся:
— Не волнуйтесь, мадам Мегрэ… Ваш старый муж выдержит удар.
Обычно он называл ее «мадам Мегрэ», когда бывал в хорошем настроении. Поэтому она несколько удивилась такому обращению.
— У тебя довольно спокойный вид.
— А я действительно спокоен.
— Не скажешь, что у тебя неприятности.
— Они неизбежно должны разрешиться.
Все же можно было догадаться, что спокойствие его чисто внешнее. Он пил свой кофе маленькими глотками.
