— Геометрия какая-то, — пробормотал Каят. — Что это должно означать? Я ничего не понимаю.
Ник поскреб в затылке.
Камера качнулась. Изменения повторились. Снова тот же цикл — шар, полусфера, сегмент шара, пирамида, многогранник… превратившийся в светящийся шар.
— Начинается с шара… и заканчивается им? — тихо спросила Ш-Телл. — Шар что-то означает? Планету? Звезду?
— Круг, — так же тихо ответил-предположил Ник. — Начало и конец. Все начинается там же, где и заканчивается. Одна грань, две, три, бесконечность… и опять ноль.
Шар полыхнул так ярко, что Ник отшатнулся. Рассыпался тысячью искорок, закружившихся в танце. Сверкающий вихорек метнулся к отшатнувшемуся Нику, закружил вокруг его лица, увенчал поочередно голову Ш-Телл, Каята, Сьюзен… и угас. Вновь упала темнота.
— ЧТО ЭТО БЫЛО?!!
— Ну… наверно, ты сделал хорошую догадку? — неуверенно проговорила Ш-Телл. — Или… ПОСМОТРИТЕ ВНИЗ!
Свет вернулся.
И был бело-голубым, будто от сварочного аппарата.
Пол под ними растаял — и Ник обнаружил себя висящим над черной пустотой.
Посредине которой пылал ослепительный голубой диск.
Ник вскрикнул, невольно пытаясь во что-то вцепиться. Налетел то ли на Сьюзен, то ли на Каята — судя по свирепому рыку, второе. И лишь усилием воли удержался от того, чтобы не вцепиться в гоблина мертвой хваткой.
— Спокойно. Спокойно, — пробормотал он себе под нос.
— Эта штука всего лишь стала прозрачной, — бесстрастно заметил Каят.
— Третья Атака… — кажется, в голосе Ш-Телл звучало благоговение. — Вы… Вы только взгляните на это!
Ник медленно опустил голову.
И замер, пораженный.
Под ними медленно плыл через черную пропасть поток света.
Солнце горело у четверки под ногами, ближе к левому краю камеры. Огромное, бело-голубое, бьющее по глазам. Охваченное крылатым заревом призрачно-голубой зари в черноте космоса. Звезд не было — или они гасли в солнечном сиянии. Ник невольно заслонился ладонью — и теперь сквозь слезы различил многочисленные искорки звезд по краям поля зрения — ограниченного верхней половиной камеры, что осталась непрозрачной.
Второе солнце — небольшое, сияющее теплым оранжево-золотым светом — виднелось выше и правее. Небольшое — только рядом с первым. По сравнению с земным светилом оно было разбухшим апельсиновым монстром. На него Ник мог смотреть без особого труда — хватало легкого прищура. Этот солнечный диск тоже был слегка размыт — будто светил сквозь тонкое облако.
А между солнцами протянулся тусклый луч. Одно крыло голубой зари вытягивалось в тонкую полосу синего пламени. Тянулось вбок и вверх, тускнея и истончаясь. Узким лучиком уходило к оранжевой звезде, ближе к ней наливаясь золотым свечением и снова обращаясь в зарю — теперь уже золотистую.
