Оставленную доктором микстуру Наталья Акимовна, боясь издевательств над ней в сонном состоянии, не принимала, а сливала в припрятанный пузырёк. Теперь, притворяясь полусонной, могла иногда избегать общения с мужем.
В один из вечеров, когда всё её тело ломило от побоев и ссадин, она придумала план, как ей хоть на одну ночь снискать покоя душе и телу. Перед тем, как лечь в супружескую постель Кузьма Федотыч выпивал обыкновенно бокал красного вина, который незадолго до этого в спальню приносил слуга и ставил на столик у кровати. Когда бокал с вином уже стоял на столе, а Кузьма Федотыч ещё не пожаловали, Натали достала пузырек с накопившимся снадобьем и весь вылила в вино.
Наконец, дверь спальни открылась. Кузьма Федотыч, всё в том же красном бархатном халате, прошел и сел на край постели. Протянул руку, взял бокал, с наслаждением выпил вино, немного молча посидев, поднялся, снял халат, не спеша уложил его на спинку стоявшего рядом кресла. Потом откинул край одеяла, сунул руку поглубже и Наталья Акимовна почувствовала уже привычный щипок. Рука, от плеча и до самого локтя, покрылась синяками от таких нежностей. Устроился под одеялом, ткнул жену кулаком в бок, она вытянулась в струнку, ожидая продолжения супружеских ласк. Но в этот раз все было по-другому. Кузьма Федотыч покрутил головой, потёр глаза и сказав что-то вроде: «Умаялся, сердешный», — отошел ко сну.
Какое-то время Наталья Акимовна боялась даже дыханием разбудить мужа, но постепенно, всё более усиливающийся храп дал понять, что бояться нечего. Уже светало, когда Натали услышала, как истопник в соседней комнате растапливает печь, теплая задняя стена которой, украшенная блеклыми изразцами, как раз выходила в супружескую спальню. Она тихонько вылезла из-под одеяла, всё еще опасаясь, что Кузьма Федотыч проснётся, но он даже не шелохнулся. Накинула на плечи платок с кистями, постояла немного у теплой печной стены и, наконец, насмелившись, потрогала мужа за руку, та оказалась холодной как лёд, хоть комната давно наполнилась теплом. Наталья трясущимися руками приподняла край одеяла и потрогала ноги Кузьмы Федотыча, они были так же холодны, как и руки. Ещё какое-то мгновенье постояла в нерешительности, потом вытащила заколку из волос, разметав их по плечам, и кинулась из спальни. Волнение её было столь неподдельно, что ни у кого из слуг и сомнения не возникло, что произошло нечто неожиданное и ужасное. Когда слуга, который обычно приносил бокал вина вошёл в комнату, то Кузьма Федотыч по-прежнему храпел, возлежа на подушках. Он аккуратно поправил голову хозяина и тот затих. Подошло время обеда, но хозяин, который поднимался обычно вслед за истопником, лежал всё также неподвижно и даже дыхание не улавливалось. Наталья Акимовна, сидевшая всё это время рядом в кресле, на спинку которого Кузьма Федотыч вечером уложил свой халат, решилась отправить прислугу за доктором.
