В результате произошло общее ухудшение положения массы крестьянского населения. В этот период сформировалась также типичная феодальная единица производства, обрабатываемая зависимыми крестьянами. Каролингская империя практически была громадным замкнутым внутриконтинентальным пространством и, несмотря на свои средиземноморские и североморские рубежи, вела минимальную внешнюю торговлю и имела очень вялое денежное обращение. И экономическим ответом на изоляцию было развитие манориальной системы.
Villa в государстве Карла Великого уже предвосхитила структуру манора раннего средневековья – большое автаркическое имение, состоящее из личного хозяйства собственника и множества мелких крестьянских наделов. Размер этих владений знати или церкви зачастую был очень значительным – порядка 2000–4000 акров. Урожаи оставались крайне низкими; при таких примитивных методах возделывания даже отношение 1:1 не было редкостью.
[211] Земли, входящие в личное хозяйство сеньора,
mansus Indominicatus , составляли обычно примерно четверть всей территории; остальные земли обычно возделывались
servi или
mancipia , проживавшими на небольших «мансах».
Они составляли значительную часть зависимой рабочей силы в деревне и хотя юридически они продолжали определяться римским словом, использовавшимся для обозначения «раба», их положение теперь на деле было ближе к положению будущего средневекового «крепостного – серва» – перемена, отмеченная семантическим сдвигом в употреблении слова servus в VIII веке. Ergastulum исчез. Каролингские mancipia , как правило, были крестьянскими семьями, связанными с землей, выплачивавшими своим господам натуральный оброк и отрабатывавшими барщину; эти повинности, по-видимому, были больше, чем у старых галло-римских колонов. В крупных каролингских имениях могли также быть арендаторы из числа свободных крестьян ( manses Ingenuiles ), которые также обязаны были платить оброк и отрабатывать барщину, но при этом не были крепостными, но такие крестьяне встречались намного реже. [212] Часто в обработке хозяйской земли mancipia помогали наемные работники и рабы, которые никуда не исчезли. Принимая во внимание неоднозначную терминологию того времени, невозможно сколько-нибудь точно установить количество реальной рабской рабочей силы в каролингской Европе; но, по некоторым оценкам, она составляла 10–20 % сельского населения. [213] Система villa , конечно, не означала, что земельная собственность стала исключительно аристократической. Небольшие аллодиальные держания, все еще существовавшие между большими пространствами поместий, находились в собственности свободных крестьян –
