Thingar были ограничены судебными функциями, а центральная политическая власть была сосредоточена в магнатском совете или
råd , который обычно доминировал в средневековой политии этого периода. Сближение с континентальным образцом стало очевидным ко времени Кальмарской унии, которая в 1397 году формально объединила три скандинавских королевства в единое государство. Тем не менее скандинавский феодализм так и не успел из-за своего слишком позднего старта догнать континентальный. Он не смог полностью упразднить сильные сельские институты и традиции независимого крестьянства, которое еще не забыло о народных правах и собраниях земледельцев. Имелась еще одна важная детерминанта этой скандинавской исключительности – большая часть территорий была на протяжении всего позднего Средневековья и раннего Нового времени практически в безопасности от чужеземных вторжений; поэтому роль феодальных войн, которые везде вели к ограничению крестьянских свобод, была здесь значительно меньше, чем где-либо. Дания – особый случай, так как она располагалась на континенте и потому была значительно больше подвержена германским влияниям и вторжениям через пограничную область Шлезвиг-Гольштейна, в результате приблизившись в своем социальном устройстве к имперским землям. Но даже датское крестьянство не было полностью закрепощено до очень позднего времени – до XVII века – и вновь получило свободу столетие спустя. Норвегия, которая в конечном итоге попала под власть Копенгагена, управлялась датскоязычной аристократией, но при этом сохранила более традиционную сельскую структуру.
Но именно Швеция служила наиболее чистым примером общего типа скандинавских общественных формаций в позднесредневековую эпоху. На протяжении всего этого периода она была самой отсталой областью в регионе. [263] Это была последняя страна, которая сохранила рабство, существовавшее здесь практически до начала XIV века (оно было формально отменено только в 1325 году); последняя страна, которая была обращена в христианство; и последняя страна, которая пришла к единой монархии, которая оказалась более слабой, чем у соседей. Введенная в конце XIII века рыцарская служба, в отличие от Дании, не приобрела подавляющего значения как вследствие стратегической защищенности шведских широт, так и вследствие того, что местная топография – ковер лесов, озер и рек – никогда не подходила для тяжеловооруженной конницы. Поэтому производственные отношения в деревне так и не пережили полноценной феодализации. К концу Средневековья, несмотря на все посягательства аристократии, духовенства и монархии на крестьянские земли, шведское крестьянство все еще владело половиной возделываемых земель страны. Хотя позднее они были объявлены королевскими юристами
