) тратились здесь же на создание стабильного территориального заселения. Шведские пиратские вылазки на крайнем восточном фланге, с другой стороны, преследовали преимущественно торговые цели – варяжское проникновение в Россию было нацелено не на заселение земель, а на установление контроля над речными торговыми путями в Византию и мусульманский Восток. Если типичные государства викингов, основанные в Атлантике (Оркнейские острова, Исландия или Гренландия) были оседлыми аграрными обществами, то варяжское государство на Руси было торговой империей, построенной в основном на продаже рабов исламскому миру первоначально через хазарский и булгарский каганаты, а позднее напрямую с центрального рынка самого Киева. Варяжская торговля на славянском востоке была настолько масштабной, что, как мы видели, она создала новое и прочное слово для обозначения рабства во всей Западной Европе. Ее значение было особенно велико для Швеции, поскольку последняя специализировалась именно на этой форме скандинавского грабежа. Но русская торговля рабами сама по себе была не более чем концентрированным региональным выражением общей и фундаментальной черты экспансии викингов. В самой Исландии, далеком антиподе Киева, владения
godar , жреческой знати, изначально возделывались кельтскими рабами, захваченными и перевезенными из Ирландии. Масштаб и форма набегов викингов для захвата рабов по всей Европе все еще требуют надлежащего исторического изучения.
[254] Но для нас важно подчеркнуть – ибо это делается очень редко – решающее воздействие широкого использования труда рабов
в самой Скандинавии. Результатом этой грабительской внешней торговли – парадоксальным образом – оказалось
сохранение большей части внутренней первобытной структуры общества викингов. Скандинавские общественные формации последними в Европе опирались на такое широкое и обычное использование труда рабов. «Раб служил краеугольным камнем в фундаменте, на котором строилась жизнь викингов у себя дома».
[255] Типичной чертой племенных обществ на начальном этапе социальной дифференциации, как мы видели, было господство военной аристократии, земли которой возделывались захваченными рабами. Именно присутствие этого
внешнего принудительного труда делало возможным сосуществование знати с местным свободным крестьянством, организованным в агнатические роды. Прибавочный труд, необходимый для появления землевладельческой знати, еще нельзя было извлекать из обедневших родственников – таким образом, на этом этапе рабство обычно служит «предохранителем» от появления крепостничества. Общественные формации викингов, которые постоянно ввозили и пополняли численность чужеземных рабов (троллов), таким образом, не скатились к феодальной зависимости и принудительному труду крестьян. Они оставались необычайно сильными первобытными родовыми обществами, героическим примером которых может служить Исландия, находившаяся на дальней гиперборейской окраине средневековой Европы. Вплоть до xii века деревни скандинавских крестьян сохраняли социальное устройство, очень похожее на устройство германских народов I века. В судебной общине, которая управлялась по своим обычаям, ежегодно в соответствии с установленными нормами каждому домохозяйству выделялся участок земли.
