Дверь отворилась, и к ним присоединилась притихшая Ариадна.
— Мама уже представила тебя Уинстону? — Спросила она, глядя на попугая. — Она в нем души не чает, правда, Уинстон, негодное ты существо?
Она произнесла эти слова нежно, и попугай Уинстон затанцевал на жердочке, протягивая лапу Ариадне.
— Как прошла ваша беседа? — Задала ей вопрос мать.
— Матушка! — Запротестовала Ариадна. Она слегка побледнела, но ее мать, казалось, этого не заметила. — Позволь, я поговорю с Анной?
— Да, конечно, — ответила миссис Бриджсток. — Можете как следует насладиться девичьими сплетнями. А я пока дам распоряжение кухарке приготовить клубничного лимонада и бисквитов.
Когда она ушла, Анна пристально посмотрела в глаза Ариадне.
— Ты собираешься замуж?! — Сухо проговорила она. — Но ты не можешь выйти за него.
— Чарльз — достойная партия, — произнесла Ариадна таким тоном, словно они обсуждали качество отреза материи. — К тому же, окончательное решение пока не принято, но вскоре мы достигнем соглашения. Подойди, Анна, ближе. Присядь.
Ариадна взяла девушку за руку и повела к одному из диванчиков.
— У нас по меньшей мере еще год впереди или даже больше. — Начала Ариадна. — Ты слышала Чарльза. Пройдет не меньше года, прежде чем я снова его увижу. И все это время я проведу с тобой.
Она нарисовала пальцем небольшой круг на тыльной стороне руки Анны, нежный жест, от которого у нее перехватило дыхание. Ариадна была такой красивой, такой мягкой. Анна почувствовала, как разрывается на части.
— Без сомнений, ты не можешь хотеть выйти замуж за Чарльза, — сказала Анна. — Я имею в виду, что он — достойный человек, но любишь ли ты его?
— Нет, — ответила Ариадна, сжимая руку Анны. — Я не люблю его или кого бы то ни было из мужчин таким образом. Всю жизнь я смотрела на женщин и знала, что лишь они смогут поразить меня в самое сердце. Как это сделала ты, Анна.
— Тогда зачем? — Поразилась девушка. — Зачем выходить за него замуж? Из-за родителей?
— Из-за того, что так устроен мир, — произнесла Ариадна трясущимся голосом, таким же, каким впервые спрашивала Анну, может ли она поцеловать ее. — Если бы я сказала родителям правду, если бы открылась им о том, какая я на самом деле, то они бы стали презирать меня. И я бы осталась одна, без друзей, изгоем.
Анна покачала головой.
— Они бы так не поступили. — сказала она. — Они бы продолжали тебя любить, ведь ты их дочь.
Ариадна вырвала руку у Анны.
— Меня удочерили! Мой отец — Инквизитор. У меня нет таких понимающих родителей, какие, должно быть, есть у тебя.
