– Шарлотта, передай, пожалуйста, шило. Никак не могу распутать этот проклятый узел.
Оскар сунул пораненный палец в рот. Юноша висел на канате метрах в трех от палубы, пытаясь распутать канат, и чуть не оторвал себе ноготь.
Племянница исследователя фыркнула. В руках она держала Вилму. Белокурые пряди девушки трепал ветер. Вдруг она расхохоталась. Оскар растерялся. Впервые за много дней ее смех был таким беспечным.
– Что ты делаешь наверху?
– Гумбольдт велел привести в порядок такелаж. Канаты запутались при маневрах. Велика опасность, что образуются узлы, которые могут порвать оболочку аэростата.
– А почему ты висишь вниз головой?
– Так удобнее работать. Я держусь ногами, а руки свободные, видишь? Кроме того, я вижу весь мир вверх ногами. Ты пробовала так? Такое впечатление, что я стою ногами на оболочке аэростата, а небо заросло деревьями и кустами. Ты должна как-нибудь сама попробовать.
– Знаешь, я не боюсь высоты. Вот только как это будет выглядеть, если я повисну вверх тормашками на такелаже?
– Да, то еще будет зрелище, – разочарованно протянул Оскар. – Подай мне все-таки шило…
– Вот, – как будто из ниоткуда появилась Лена и протянула Оскару инструмент.
Она подошла к поручням и поставила ногу на веревочную лестницу.
– Мне совсем не трудно взбираться на марсовую площадку, – заявила она. – Наоборот. Мне кажется, что это самое прекрасное место на всем корабле.
Лена задумчиво посмотрела на канаты и стала размышлять вслух:
– Чтобы развязать узел, нужно сначала распутать канат вот здесь. Иначе ничего не получится.
Она спрыгнула на палубу, ослабила канат, и теперь он свободно свисал. Потом снова молниеносно вскарабкалась к Оскару.
Шарлотта помрачнела. Она развернулась и ушла к корме.
– Шарлотта, подожди! Я… ой, черт, – Оскар по-пытался высвободить ноги, но только запутался.
– Пусть идет, – сказала Лена. – Если не хочет принимать участие в игре, это ее дело. Мне больше нравится, когда ее нет.
В голосе у нее звучала неприкрытая радость. Желудок у Оскара болезненно сжался.
– Это не игра, черт возьми, – обиделся он. – У меня и так дел по горло, а я должен еще и из-за вас нервничать. Я был бы очень благодарен, если бы ты не дразнила Шарлотту.
– Что я ей сделала? В чем я виновата, если она слишком утонченная, чтобы подавать тебе инструменты. «Я не боюсь высоты. Как это будет выглядеть, если я повисну вверх тормашками», – сказала она тем же тоном, что и Шарлотта, когда обижалась.
– Оставь ее в покое! – рявкнул Оскар. – Жаль, что ты вышла на палубу. Оставайся здесь, – он распутал пояс и спрыгнул. – И пока я вернусь, распутай канаты, ясно?
