– Сколько тарелочек подряд может выпустить эта штука?
– Что вы сказали?
– Только одну или можно больше?
Оскар посмотрел на устройство. Центрифуга была сделана из листовых рессор и придавала хорошее ускорение. Рельс, по которому скользили тарелочки, мог разместить и больше одной.
– Не знаю. Может быть, три или четыре. Я еще не проверял.
– Хорошо. Тогда, пожалуйста, три.
– Но…
– Ты же говорил, что может получиться.
– Да, но… – юноша растерянно покосился на Гумбольдта.
– Если профессор желает, пусть попробует. Мне эта идея кажется безумной, но правила этого не запрещают.
Оскар схватил коробку с тарелочками и зарядил три красноватых диска. Он оттянул рычаг, – механизм готов к запуску.
– Не хотите оставить только две? Тогда могла бы получиться ничья.
– Три.
Оскар покачал головой.
– Готово! – воскликнул он.
На палубе стало тихо. Состязание принимало неожиданный поворот.
– Запускай! – велел Лилиенкрон.
Оскар отпустил рычаг. Механизм взвизгнул, и в разные стороны разлетелись три тарелочки.
Лилиенкрон вскинул винтовку и выстрелил. Один диск рассыпался в пыль. Молниеносным движением, почти не заметным для глаза, он опустил винтовку, передернул затвор и снова вскинул на плечо. Бумс! Разлетелась вторая тарелочка. По палубе покатилась патронная гильза. В воздухе повисло пороховое облако. Последнюю тарелочку едва можно было разглядеть. Вряд ли в нее можно попасть с такого дальнего расстояния. Геолог прицелился и нажал на курок. Раздался треск. Оскар смотрел в сторону цели. Пуля летела прямо на нее. Время, казалось, растянулось, словно резиновая лента. И когда юноша уже был уверен, что профессор промахнулся, диск превратился в облачко красноватой пыли. Элиза подпрыгнула и захлопала в ладоши.
– Выиграла!
Лилиенкрон улыбнулся.
– Просто невероятно, – кричала Элиза. – Правда?
На палубе воцарилось растерянное молчание. Хуже всего пришлось Гумбольдту. Его губы превратились в тонкую ниточку. Он молча сунул руку в карман и передал Лилиенкрону и Элизе монету. Потом шагнул к пусковому механизму и вставил туда четыре тарелочки. Не обращаясь за помощью, он зарядил арбалет и отвел рычаг. Совершенно спокойно он поднял арбалет и выстрелил вслед удаляющимся дискам. От грохота вздрогнул корабль. На долю секунды небо превратилось в раскаленное солнце. На «Пачакутек» словно налетел порыв ветра, едва не сбив пассажиров с ног. Их обдало жаром. От тарелочек не осталось и пыли.
Когда все отошли от потрясения, Гумбольдт уже исчез под палубой.
