* * *
– В один прекрасный день, – продолжал Пономарев, – звонит мой приятель, тоже бывший москвич: «Арт Блэйки в клубе “Fifth Spot”!» А Блэйки, чтоб ты знал, был в то время суперзвездой американского джаза, создателем самого знаменитого в мире джаз-бэнда «Jazz Messengers» и моей иконой в джазе. Я, когда уезжал из совка, сказал Регине Козаковой, писательнице и в то время жене артиста Козакова, что в Америке буду играть у Арта Блэйки. Так она мне недавно рассказала, что когда я от них ушел, она рыдала – думала, что я с ума сошел… Но не важно. Я, конечно, бегу в этот клуб, сижу в первом ряду. Тут выходят музыканты, а рядом с ними – кто, как ты думаешь? Арт Блэйки! И вот они начали играть, и что, ты думаешь, они играют? «Joy Spring»! Одну из моих самых любимых баллад Клиффорда Брауна! Короче, наступил перерыв, Арт Блэйки сходит со сцены, и вдруг кто-то из публики говорит: «Эй, Арт! Посмотри – вот этот русский малый, приехал из Москвы, а играет как Клиффорд Браун!» Блэйки на меня смотрит: «Ты кто такой?» Я говорю: «Я трубач из Москвы». – «А где твоя труба?» И для меня это был первый урок! На следующий день я, конечно, прихожу уже с трубой, снова сижу в первом ряду, слушаю. Начинается перерыв, и опять Арт Блэйки сходит со сцены, я к нему: «Мистер Блэйки, вы сказали, что сегодня я смогу с вами поиграть». Он как-то невнятно кивнул и прошел мимо. Но я жду. И вот наступает последнее отделение, они играют, а Блэйки сидит прямо передо мной и делает вид, что в упор меня не видит. А время идет, уже подходит конец их концерта, и сердце мое в буквальном смысле рухнуло в пятки! Говорят, что люди перед смертью видят всю свою жизнь. А я сидел и под их музыку видел всю свою дорогу в эту Америку, к этому Арту Блэйки – и Москву, и друзей, которых я бросил, и маму, которая рыдала… И вдруг… Вдруг он мне рукой машет – мол, давай, иди сюда и играй. А он в этот вечер пригласил еще одного парня поиграть. Потом оказалось, что это был Джимми Лавлейс, блестящий джазист-барабанщик. Джимми сел за барабаны на место Блэйки, и мы с ним начали играть. Но только стали играть – слышу, какой-то сбой в барабанах! Звук другой – звук Арта Блэйки! То есть, он, как только меня услышал, вернулся на сцену и попросил Джимми освободить место, стал сам играть со мной! Я своим ушам не поверил и на нашем музыкальном языке спрашиваю его своей трубой: «Это вы? Вы?!» А он бьет в барабан: «Я! Я! Дуй!» А я ему: «Вы слышите, что я разговариваю на чистом языке джаза?» А он опять: «Да, да! Слышу! Играй!» Я снова: «И вы понимаете, что я не какой-то там турист и придурок?» Он мне: «Ты с нами, с нами!» И по барабанам вот так: «Пубум-бум, пубум-бум!» И всё – душа моя понеслась!..
