— Зачем?
— Чтобы не попасть в беду.
— Какие же здесь опасности? Климат? Медведи? Волки? А еще?
Марджи-шире-баржи оглянулась через двор на валивших деревья папу и Натали.
— Да всякие. Климат суровый, места глухие, некоторые от этого дуреют.
Но расспросить подробнее Лени не успела: вернулась мама, переодевшись для работы.
— Ну что, Кора, сварите нам кофе? — спросила ее Мардж.
Мама рассмеялась и пихнула Лени бедром:
— Давно бы так! Уж что-что, а кофе я варить умею.
* * *
Марджи-шире-баржи, Натали и Женева трудились целый день, да и Лени с родителями не отставали. Аляскинки работали молча, только иногда покряхтывали, общались знаками да кивками. Натали вставила бензопилу в какую-то штуку, похожую на клетку, и в одиночку распилила срубленные отцом бревна. С каждым упавшим деревом становилось чуточку виднее солнце.
Женева научила Лени пилить бревна, забивать гвозди, устраивать приподнятые грядки под овощи. Вместе они начали строить из досок и виниловых труб каркас будущего парника. Лени помогла Женеве принести длинный тяжелый рулон полимерной пленки, которую они нашли в сломанном курятнике.
— Уф-ф-ф… — выдохнула запыхавшаяся Лени, бросив рулон на землю. Лоб блестел от пота, влажные кудри облепили раскрасневшееся лицо. Но огород — пусть пока лишь его костяк — внушал ей гордость. Лени чувствовала себя нужной, и ей не терпелось посадить овощи, которыми будет питаться семья.
А пока они работали, Женева рассказывала Лени о том, какие овощи лучше выращивать, как их собирать и как важно иметь запас на зиму.
Зима не сходила у старожилов с языка. На дворе середина мая, впереди лето, а они уже думали о зиме.
— Ладно, отдохни пока, — наконец сказала Женева и выпрямилась. — Мне нужно в уборную.
Пошатываясь, Лени выбралась из будущего парника и увидела маму — с сигаретой в одной руке и чашкой кофе в другой.
— У меня такое ощущение, будто мы провалились в кроличью нору, — призналась мама. Рядом с ней на складном столике из гостиной виднелись следы обеда: мама испекла стопку оладий и нажарила на всех вареной колбасы.
Пахло дымом, табаком и свежераспиленной древесиной. Ревела бензопила, доски с глухим стуком ложились в штабеля, гвозди впивались в дерево.
К ним двинулась Марджи-шире-баржи. Усталая, потная, она все равно улыбалась.
— Кофейку дадите глотнуть?
Мама протянула ей чашку.
Лени, мама и Мардж стояли и смотрели на двор, который преображался на глазах.
— А ваш Эрнт ничего, рукастый, — наконец заметила Марджи-шире-баржи. — Знает свое дело. Он сказал, его отец был фермером.
