Камушек завис над полом, крутанулся и… исчез!
Аро вскрикнул от восторга! Похоже, папа изобрёл способ для перемещения по подземным пределам! Он зовёт присоединиться к нему в его путешествии!
Юный инкуб положил неоконченный рисунок на пол и шагнул в пентаграмму.
Линии вспыхнули и растворились вместе с ним, оставив на базальтовом полу оплавленный контур.
Мир Серединный под властью Отца людей Сатаны.
Год 1203 от заключения Договора.
Провинция Ренге, магическая башня на острове Гартин.
2 день.
«Дьявол коварен — он может явиться к нам просто в образе дьявола».
Станислав Ежи Лец
Горячие едкие испарения мешали разглядеть: получилось ли?
Дамиен сморгнул набегающую на глаза влагу: вроде бы есть! Сгусток тьмы в пентаграмме стал плотнее и приобрёл очертания мужского тела.
— Смотри на меня, инкуб! — юноша грозно возвысил голос, но неожиданно-звонкое эхо заставило его сердце заколотиться, а ладони — намокнуть.
Мгновение назад Дамиену казалось, что он может и знает всё. Обряд выучен наизусть, заклинания отскакивают от зубов. Слышал бы его сейчас отец, где были бы его слова о лени?
И вдруг — дурное эхо сбило с ритма, смешало привычный набор слов и фраз.
Почуял ли это инкуб? Способен ли он распознать кислый запах холодного пота, как это делают звери?
Разум юноши заметался в попытках вспомнить, что написано об инкубах в «Путях демонов» Игресимуса из Вирны. Душу они находят по запаху, но способны ли ощутить запах еды, напитков, пота?
Дамиен разжал горячие влажные ладони и украдкой вытер их о плащ. Принюхался: сквозь запах дыма пробивался острый аромат незнакомых пряностей, что принёс с собой пленник. Отец говорил: это именно пряности. Демоны зачем-то натираются ими. Вот бы узнать — зачем?
Дым рассеялся.
Юноша пригляделся к демону и вздохнул с облегчением: грудь сущего не вздымалась, глаза были закрыты. Инкуб всё ещё блуждал между мирами и вряд ли мог сейчас что-то учуять.
Интересно, сильно ли горяча его кожа? А внутренности? А что, если он обжигает касанием, и заклинания не спасут?
Если задуманное не удастся, демон так и останется в пентаграмме до приезда отца. И что тогда? Отправляться в деревню, выращивать репу?
Очертания тела сущего с каждым мгновением наливались плотью, набухли, как зреющий плод…
Дамиен нахмурился, злясь на самого себя. Он здесь хозяин! Он сможет, сделает! Сущность мага — делание, а он — настоящий потомственный маг!
Запертый в пентаграмме инкуб словно бы что-то услышал: кожа его заискрилась, повлажнела от выпота, он пошевелил ресницами, такими длинными, что касались бархата щёк.
