Она уткнулась лбом в заплеванный пол и стала голосить, давя на жалость. Гофман брезгливо посмотрел на нее, подошел к окну. За треснутым стеклом ржавела осень. Хотелось горячего крепкого чаю, тишины и одиночества. Вернувшись на место, Гофман заполнил протокол задержания.
— Закрой ее в камеру. Пусть посидит до утра, подумает.
Бурбулис схватил женщину за шкирку и поволок к выходу. Она изо всех сил упиралась, умоляла отпустить. Вскоре латыш вернулся и вытащил из кармана экспроприированный у женщины платок. Осмотрев его, разорвал на две части. Опустился на стул и стянул сапоги. Резкий запах пота заставил Гофмана поморщиться. Латыш неторопливо намотал обновки, обулся. Широко улыбаясь, он потопал ногами — проверил — хорошо ли сидят сапоги. Затем поднял с пола вонючие портянки и бросил их в бадью для мусора.
Со двора послышалось рычание «Магируса», прикрепленного к отделу. Хлопнула дверь. На полусогнутых ногах в кабинет влетел мужик с перекошенным лицом. Его подбородок, заросший рыжей щетиной, лихорадочно трясся. Не зная, кто здесь главный, арестованный испуганно перекидывал взгляд с Бурбулиса на Гофмана. Следом, громко смеясь, в кабинет ввалились два матросика, присланные на подмогу. Залихватски сбитые на затылок бескозырки, распахнутые бушлаты, из-под которых выглядывали «полосатые души», придавали хозяевам Балтики вид отпетых головорезов. Те, собственно, таковыми и являлись.
— Побрякушками торговал, ханурик! — отрапортовал один из морячков и положил перед Гофманом газетный сверток.
Тот бережно развернул его, взял перстень с зеленым камнем, поднес к сливоподобному, крючковатому носу.
— Стоящая цацка! — восхитился Яков Львович и осмотрел остальные драгоценности.
Он спросил фамилию, имя, отчество задержанного. Где и с кем живет? Словно не слыша вопросов, мужик канючил:
— Помилуйте, ради Христа! Никого я не грабил!
— Откуда ж золотишко? Небось, нашел?
— Нашел, начальник! Нашел!
Мужик стал креститься, наивно полагая, что Господь поможет.
— Верю, верю. Сегодня день удачный: все что-нибудь находят. Одна — наган в кустах, другой — золото на дороге. — Гофман спрятал изъятое в облупившийся сейф, повернулся к Бурбулису.
— Проводи товарища.
Латыш развернул мужичка, подтолкнул к дверям.
— Ну, пойдем! — пропел он с акцентом.
Яков Львович дождался, когда они покинут кабинет, исподлобья глянул на матросню.
— Марафетом не богаты? Что-то силы на исходе.
Нептун с обветренным лицом протянул серебряную пудреницу.
