— А отец так и не выходил из вагона? — спросила Шьяма. — На той станции, где это случилось?
— Он собирался, говорил, что надо бы выйти, да так и не собрался. В вагоне ехал один человек из нашей деревни — кожевник Джанку. Так вот он сказал, что парнишку того видел своими глазами. «Это, говорит, точно: обе ноги отрезало, но то был не твой парнишка». Ну, отец и не пошел… Кто ж его знает, тетя, может, и впрямь подумал: «Хоть он и сын мой, да что я с ним делать-то буду, с безногим? Притащу его с собой в Дели, а потом? Станет он ползать по улицам да просить милостыню у прохожих?» Может, и помер, бедняга. Искать все равно никто его не станет. А может, и живой… и сам когда-нибудь объявится.
С трудом выдавив из себя последнюю фразу, Басанти почувствовала странное облегчение, у нее будто камень с сердца свалился.
— Мать говорит, что с тех самых пор отец озлобился и глаза у него стали красные… Ну, а почему ж тогда он с Раму такой ласковый? Вечно с ним нянчится, а злобу на мне срывает… А вы знаете, тетя, что еще он вздумал?
— Что ж такое он вздумал?
— Собственными дочерьми торговать!
— Ты думаешь, что болтаешь?
— Да не болтаю я, тетечка, истинную правду говорю. Старшую мою сестру он выдал за какого-то старикашку в деревню. Взял с него восемьсот рупий. Она и сейчас с этим старикашкой мается.
— Тебя тоже хотел отдать за старика? — усмехнулась хозяйка.
— Меня тоже. А почему это я должна идти за старика, да еще за хромого?
— А если свадьба все-таки состоится, что тогда?
— Тогда посмотрим. Опять крысиного яду наглотаюсь, но по его все равно не будет. — И, решительно тряхнув головой, Басанти снова беззаботно рассмеялась.
— Но ты же сама говорила, что таблетки не помогли.
— Точно, тетечка, не помогли. В тот день, когда меня решили отдать старику, я нашла таблетки, проглотила их все сразу и легла спать. Думала: вот, мол, во сне и помру. И вдруг среди ночи просыпаюсь. Внутри все огнем горит. Помню, у двери стоит большой кувшин с водой. Я бегом туда. Почти весь кувшин выпила — и хоть бы что: по-прежнему горит все внутри. А потом началась рвота, так меня рвало, так рвало — все внутренности вывернуло. Вот таблетки-то из меня, наверно, и выскочили.
— Ну а если б померла, сумасшедшая?
— Что ж, померла так померла.
— А где сейчас этот хромой старик?
— Да тут неподалеку поселился — рядом с мастерской, где автобусы чинят. У него там лавчонка. Раньше-то он в нашем поселке жил… — Басанти вскочила, будто ее пружиной подбросило. — Ну, я пойду, тетя? Госпожа из пятого дома, наверно, уже проснулась, я ей обещала посуду почистить. — И девушка стремительно помчалась к лестнице. — А вечером будем смотреть телевизор? — спросила она. — Сегодня ведь новая картина…
