Привычное возбуждение охватило Дельфину, как только она отпустила машину в центре города. Острое чувство опасности будоражило кровь, доставляя невероятное наслаждение. Она, Дельфина, дама высшего света, образец порядочности и супружеской верности, ломала границы привычного мира, взрывала эту душную жизнь и с радостью ощущала на своем лице свежий ветер свободы, рвущийся сквозь пробитые стены. В темных очках она вошла в холл гостиницы и, привычно забрав ключи у портье, поднялась в номер. Себастьяна еще не было. Закрыв дверь, Дельфина сняла очки, бросила сумочку на ночной столик, на котором уже стояла бутылка шампанского и два бокала, и, повернувшись, взглянула в зеркало, висевшее над постелью. Легким движением она распустила по плечам свои светлые волосы, скинула с ног туфли и, проявляя нетерпение прошлась по ковру. В дверь постучали. Дельфина бросилась открывать. Себастьян не спешил входить в номер. С улыбкой он стоял и смотрел на Дельфину, пока она не схватила его за руку и не втащила в комнату. Обнимая и целуя его, она почувствовала легкий запах алкоголя на его губах.
— Ты сегодня раньше меня, — вместо приветствия сказал Себастьян.
— Я не могу без тебя, — прошептала Дельфина. — Я хочу быть твоей…
Она вновь порывисто обняла его и, запустив руку в его густую шевелюру, жадно приникла к его губам. Другая рука ее скользнула ему под рубашку. Затем Дельфина отпрянула и стала быстро расстегивать пуговицы у него на груди. Она торопилась, срывая с него рубашку и одновременно стараясь выскользнуть из своей легкой блузки, которая, казалось, жгла ей кожу…
— Подожди, подожди… — Себастьян отстранил Дельфину и, обойдя ее, подошел к ночному столику.
Дельфина опустилась на постель и, чувствуя всевозрастающее возбуждение, стала снимать чулки. Невольно она сама залюбовалась своими стройными белыми ногами на фоне алого шелкового покрывала. Себастьян тем временем налил себе бокал шампанского и жадно выпил его. Поставив бокал, он, кажется, впервые вздохнул полной грудью. Когда он повернулся к Дельфине, глаза его весело искрились.
— Иди ко мне… — прошептала Дельфина.
Теперь движения Себастьяна были не менее порывисты, чем ее собственные. Их тела сплелись, и Дельфина почувствовала, что какая-то таинственная, удивительная сила, как на крыльях, возносит ее на вершину блаженства…
Она все еще ощущала возбуждение и лежала, прислушиваясь к себе, когда Себастьян поднялся и вновь подошел к ночному столику. На этот раз он наполнил оба бокала и один из них протянул Дельфине.
