— Ну вот что — нашего согласия на брак Анечки и Василия не будет, — сказал отец, хлопнув широкой ладонью по белой льняной скатерти. — Так, мать?
— Так, так, отец, Анечке надо учиться.
— Смотрите не просчитайтесь, нынче не то время, — многозначительно проговорил Дмитрий, подойдя к окну и закуривая.
— Ты не пужай! Мы на своем веку не такое видывали. — Отец, чертыхаясь, подался во двор. За столом осталась одна Алевтина Алексеевна, тихо утиравшая слезы.
Утром, придя на работу, Дмитрий позвонил Прошину. Тот сразу же догадался о причине звонка и, отложив все дела, побежал к другу, их кабинеты были в разных концах здания.
Дмитрий поднялся ему навстречу, полол руку.
— Слушай, Василий, ни фига не получается, — начал он.
— О чем ты? — удивился Прошин, ждавший сообщения о разговоре Дмитрия с родителями, но такое начало сбило его с толку.
— О том самом. Вчера разговаривал с отцом и матерью, слышать не хотят: говорят, рано, ей надо учиться, — сказал Дмитрий, растягивая слова.
— И что же теперь? — тихо проговорил Василий.
— Мой совет такой: зарегистрируйтесь без их согласия, поплачут, поворчат — смирятся.
— Надо с Аней посоветоваться, как она.
— Советуйтесь, я свою миссию выполнил.
— Спасибо, Дмитрий, ты оказался верным другом! — Расстроенный Прошин ушел к себе.
В коридоре его встретил секретарь, высокий, чернявый паренек, с юношеским пушком вместо усов.
— Вас товарищ Голиков разыскивает. Скорее!
— Чего стряслось? — спросил Прошин, прибавляя шаг.
— Не знаю, сказал: «Срочно найдите!»
— Ты где пропадаешь? Садись, — уполномоченный показал взглядом на старое продавленное кресло.
— В милицию, к Дмитрию Николаевичу заходил.
— Ну ладно. От Ивана никаких вестей нет? — спросил Голиков.
О том, что побег Ивана Митюхина организован в интересах чекистской работы, знали только два человека: Голиков и Прошин. Митюхин клятвенно обещал чекистам помочь в ликвидации банды Недосекина. План побега был заранее продуман, две доски задней стенки уборной держались лишь на верхних гвоздях и легко раздвигались.
Прошина покорила откровенность Митюхина, поэтому он и выступил с предложением вернуть его в банду с соответствующим поручением. Уполномоченный уездного отдела ГПУ — так теперь назывался уполномоченный ЧК — не сразу согласился со столь рискованным мероприятием, лично встретился и побеседовал с Митюхиным. И вот теперь у каждого из них, и у Голикова и у Прошина, вдруг появилось сомнение — правильно ли они поступили, пойдя на такой риск?
