ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ,
>в которой профессор Нечитайло и Александр Петрович оказываются перед лицом действительности
Утро в Красных крышах выдалось на редкость угрюмым. И это в середине сезона, когда люди забывают про пасмурные дни.
Александр Петрович спустился вниз и обнаружил, что Илья уже встал и смотрит телевизор. Это было не совсем обычно, потому что Илья вставал только после напоминания и никогда не смотрел с утра телевизор.
— Что так рано? — спросил Александр Петрович, стараясь скрыть свое удивление.
— Для начала не мешало бы сказать доброе утро, — огрызнулся Илья, не отрывая взгляда от телевизора.
От неожиданности Кузнецов-старший в недоумении приподнял брови.
— Доброе утро, — сказал он неуверенно.
— Какое к черту оно доброе, ты на улице был? — Илья бросил строгий взгляд на отца.
Александр Петрович двинулся в свой кабинет. Под его ногами скрипнула ступенька.
— Думаю, день будет неудачным, — буркнул он себе под нос.
Илья смотрел телевизор, но глаза его постоянно бегали, ни на секунду не задерживались ни на одном из предметов, он явно волновался.
За завтраком он не проронил ни слова, только язвительно улыбался и посматривал по сторонам. Зато у Александра Петровича ничего не ладилось. Сначала убежало молоко, затем упал кофейник, потом он порезал палец, когда готовил бутерброды, газета, которую он читал, чуть было не загорелась от его собственной сигареты, заполнив столовую едким запахом, а спустя минуту ни с того ни с сего подвернулась ножка стула, и он свалился на пол, больно ударив плечо.
— Давно надо было нанять служанку, — пробубнил Илья.
Александр Петрович не ответил; присутствие в доме посторонних людей его раздражало.
Позавтракать все же им удалось, но чувствовалось какое-то не известное до сегодняшнего дня напряжение. Александр Петрович старался не связывать это с найденными посланиями, но других объяснений он не находил.
После завтрака он решил еще раз посмотреть на послания, но не обнаружил шкатулки на месте.
— Ну, это уже чересчур, — воскликнул он, громко хлопая дверцей шкафа.
Он пронзил сына испытывающим взглядом, а Илья только развел руками и произнес скучным голосом:
— Кому нужна эта рухлядь, ей даже камин не растопишь.
Александр Петрович от удивления открыл рот.
Илья понял, что сказал лишнее, и чтобы как-то сгладить создавшееся положение произнес медленно и как можно добрее:
— Ладно, я пойду, не буду тебе мешать.
Отец с недоумением смотрел, как он поднимается по лестнице в свою комнату.
