В данной связи интересна история такого музейного предмета, как чаша Капалы. Хотя авторам крайне сложно судить, находится ли она в ряду вышеизложенного.
Чаша Капалы была обнаружена совершенно случайно в 1987 году на глубине в 1,5 метра во время проведения земляных работ на углу улиц Ставропольской и проспекта Кирова. После довольно запутанной истории ее исследования установили, что нашли предмет, являющийся важным атрибутом буддийского культа. Это особая ритуальная чаша, выполненная особым образом из черепа святого человека, достигшего просветления. После проведения всех исследований и выполнения различных формальностей уникальный предмет в 2000 году выставили в доме Курлиной, филиале музея П.В. Алабина, расположенном на улице Красноармейской[252].
В доме Курлиной И. Павлович имел возможность лично ознакомиться с этой находкой. Но уже в 2004 году, при попытке уточнить некоторые детали, связанные с дальнейшим исследованием чаши, возникли большие сложности. Оказалось, что данный предмет исключили из экспозиции, доступной всеобщему обозрению, и все попытки установить его настоящее местонахождение закончились неудачей.
История чаши Капалы, как музейного экспоната, весьма противоречива и полна неясностей. Впрочем, в настоящий момент авторы не берутся утверждать, что данный предмет находится в одном ряду с уральским шаром или куйбышевским диском.
Весьма интересным представляется вопрос, что собственно изучал неизвестный, зафиксированный биологом, и почему он столь демонстративно ушел в стену?
Необходимо отметить, что в личном архиве авторов данной книги имеются похожие свидетельства примерного того же времени. Вот выдержка из одного из писем, датируемом началом 80-х. Пусть читатели прочтут и сами сделают выводы: «Одним из самых ярких в этом отношении мест (в институте), конечно, является читальный зал… Во-первых — сад. Из огромных окон зала виден безграничный сад из диких деревьев. Точнее, это скорее кусочек истинного, не тронутого рукой человека леса, перенесенного прямо под окна. Даже в самую ветреную в городе погоду он остается таким неподвижным и безмолвным, как будто погружен в воду и нет ему дела до бурь, разыгрывающихся на поверхности. Только не надо думать, что это статическое изображение. Времена года в лесу сменяются так же исправно, как и снаружи, и я сам видел, как облетали листья у деревьев осенью. Но самое интересное и странное, что такого леса нет. Как-то раз я обошел здание института кругом. Но, кроме каменного заборчика и чахленьких деревьев за ним, я ничего не нашел. Впрочем, как не сумел установить и точное расположение зала (снаружи института).
