— Бернадетта... — задумчиво повторил Спенсер. — Необычное имя. Какая–нибудь святая?
— Нет, — сказала девушка. — По песне.
Спенсер удивленно посмотрел на нее.
— “Песня Бернадетты”, — терпеливо пояснила девушка.
— Вы говорите о фильме?
— Да, или что это там было. Папа был так тронут им, что сделал предложение мамочке, во всяком случае, так гласит семейная легенда. Поэтому, когда после многих лет ожидания появилась я, они решили, что я вроде бы чудо и назвали меня Бернадеттой.
— Очень чувствительно, — с одобрением признал Спенсер.
— Да уж, конечно, — сказала девушка. — Кроме того факта, что когда они завершили со мной, им вроде бы больше нечего было ловить. Вот они и развелись. Как вы думаете, кто возился со мной?
Спенсер пожал плечами.
— Раз вы так ставите вопрос, наверное, ваш отец?
— Ошибка, — ответила девушка почти весело. — Моя бабушка.
— Прошу прощения, — сказал Спенсер.
— Не за что. Она была отличной старухой. Дайте мне еще сигарету и дорасскажите про Эйприл Уильямс.
Спенсер похлопал по карманам в поисках сигарет.
— Знаете, мне пришло в голову, что это не стоит рассказывать кому–то.
Девушка встала коленями на сиденье и торжественно перекрестилась.
— Обещаю, что ни одной живой душе не расскажу.
— Ладно, почему бы и нет, — сдался Спенсер, — Видит Бог, уж она–то обо мне порассказала... — Он зажег для девушки сигарету и затем выщелкнул одну для себя. — Посреди съемочного графика вдруг становится ясно, что мисс Эйприл весьма необходима еще одна пластическая операция — подтяжка. Но задержка отразится на бюджете съемки! И у меня расписание было напряженное. Мне надо было начинать другую картину. Так что гример просто подклеил ей подбородок.
— Уф! — девушка сделала гримасу.
— Нет, это не заметно и совершенно безболезненно. Вам просто приклеивают ленту телесного цвета с одной стороны лица, где–то вдоль линии челюсти, прямо перед ухом. А затем вы натягиваете и привязываете ее за ухо. Она и в самом деле подтягивает все. А у нашей дамы были достаточно длинные волосы, чтобы ее скрыть. По-моему, сейчас это делают даже мужчины.
— И ее все равно нужно снимать не в фокусе. Верно? — возбужденно спросила девушка.
— Верно, — подтвердил Спенсер. — И вот мы снимаем такой романтический крупный план, и тут — шлеп! Лента справа отскакивает, и вся правая челюсть повисает.
Девушка закусила губу, чтобы громко не расхохотаться.
— Понимаете, — сказал Спенсер, — она и вправду повисла да еще дрожала от падения, как у голодного бульдога.
