Боязнь снова столкнуться с Ухлюпиным заставляет Дробанюка обогнуть по перрону все длинное здание вокзала и выйти к трамвайной остановке сбоку. Рядом тут и нечто вроде неофициальной стоянки служебных автомашин — как раз под автоинспекторским знаком, запрещающим ее здесь. Навьюченный авоськами Дробанюк проходит мимо этой стоянки, забитой сейчас преимущественно «Волгами», лоснящимися своими лакированными боками. Здесь людно, мелькают букеты цветов.
— Иван Петрович! — раздаются преданно звучащие голоса. — Со счастливым возвращением вас…
— Не могли дождаться!..
— Позвольте почеломкать!..
— Коллектив в полном боевом!
— Сиротами себя чувствовали!..
Эти голоса больно хлещут по самолюбию Дробанюка, заставляя страдальчески морщиться. «Вот же как у людей!.. — завистливо думает он. — А тут!..» И вдруг замечает в этом автомобильно-человеческом хаосе Ухлюпина и его подхалимов, усаживающихся в зеленый «Москвич». Конечно, на фоне респектабельных «Волг» «Москвич» выглядит более чем скромно, но все же… Лучше уж на «Москвиче», чем ни на чем.
Внутри у Дробанюка все от зависти обрывается, ноги слабеют и начинают дрожать. Но жуткая мысль о том, что его могут заметить, а затем прозвучит лошадиное «буг-га-га», заставляет его вымученной трусцой добежать до длинного ряда автоматов газированной воды и спрятаться за ними.
Из укрытия Дробанюк с оглушительно бьющимся сердцем наблюдает за тем, как зеленый «Москвич», фыркнув струей плотного синего дыма, выруливает на дорогу и резво убегает по направлению в город. Лишь после этого Дробанюк с некоторым облегчением переводит дух, но к трамвайной остановке, куда ему надо идти, не торопится. Его мысли, словно подстегнутые, с лихорадочной скоростью вырабатывают спасительный рецепт против состояния позора и унижения, которое он ощущает всеми клеточками своего тела. Дробанюк понимает, что просто сесть в трамвай и поехать то ли к себе в управление, то ли домой категорически невозможно. И тогда он прислоняет авоськи и баул к автомату-газировке и роется в карманах в поисках двушки. Такой монеты как назло нет, и он обращается к лоточнице, торгующей неподалеку пирожками.
— Я вам не разменное бюро! — отмахивается та, и Дробанюк вынужден искать двушку в разбросанных близ вокзала ларьках, косясь все время на баул и авоськи. Как это часто бывает, найти нужную монету становится почему-то невозможным. Возвратившийся к лоточнице Дробанюк сует ей рубль на пару пирожков, хотя есть ему не хочется, и заискивающе умоляет дать на сдачу хотя бы одну двушку.
